И потом, будто уверившись в том, что терять ему нечего, Максим стал заходить в детские магазины, рассматривая игрушки и подбирая кроватку, обои в детскую, кресло-качалку для Лены… Подарки…

Совсем забыв о том, что он лишился право делать это, когда уничтожил свою любовь.

Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной,

Чтоб быть с тобой, — я каждый миг ловлю.

Что я люблю, люблю тебя безумно…

Как жизнь, как счастие люблю!..

Алексей Апухтин

Начало декабря в деревне было морозным и туманным. Снег шел не переставая, будто извиняясь за то, что, выпав в ноябре, потом стремительно и неожиданно растаял, а потому сугробы были огромными. Снег покрывал дома белоснежной простыней, погружая город в морозную зимнюю сказку, окаймленную разрисованными инеем деревьями. Автобусы стояли, застревая в снегу, и не двигались дальше поворота на город, а поэтому на пару дней, пока из центра не пригнали очистительную технику, деревня оказалась изолированной от остального мира.

— Вот так каждую зиму, — ворчал Николай, — хоть раз кто подумал головой, как люди зимой по бездорожью до города добираться будут!? Хоть кто заикнулся о том, чтоб нам дорогу сделать нужно!? Да только толку, воз и ныне там, — махнув рукой, безнадежно говорил он.

— Это он каждую зиму так ворчит, — пробубнила Тамара, глядя вслед Николаю.

— А ты давно на него работаешь? — спросила Лена.

Тамара пожала плечами.

— Да года два уже будет, а что? — она подозрительно сощурилась. — Просто так интересуешься?

— Просто так, — кивнула Лена. — Мне интересно, почему вы… так относитесь друг к другу?

— Как? — нахмурилась Тамара. — Нормальные у нас с ним отношения.

— Мне кажется, что вы слишком часто ссоритесь… — и почему такое ощущение, что она навязывается?

— Да нет, как обычно, — беспечно проговорила Тамара. — Что не так-то?

Лена смущенно потупилась, вот не хотела же она вмешиваться в их жизнь. А вон как получилось!

— Просто мне показалось, что Николай… Иванович к тебе теплые чувства испытывает.

— Кто?! Николай?! — удивилась Тамара, а потом вдруг расхохоталась. — Да ничего подобного!

Лена обиженно поджала губы.

— Ну, значит, показалось, — пробормотала она. — Только это все равно видно, скрывай, не скрывай…

Тамара посмотрела на нее без смеха в глазах и промолчала. А Лена ощущала себя неловко.

Ей не стоило вмешивать. Какое ей дело? Никакого. Тамара стала ей подругой, а Николай почти заменил отца, но что это меняло для нее? Для них? Как смотреть на свою жизнь теперь, после того, как она почти нашла себя? Вот-вот, и отыщется тот последний ключик, который открывает двери в ее счастливое будущее. Но где он?… И что будет, когда она отворит ранее запертую дверцу? Что найдет за ней?!

Как она видела свою жизнь в дальнейшем, свое будущее? Слишком много перемен. От них голова шла кругом, и мысли о том, как быть, как правильно поступить, как не ошибиться, терзали ее каждый день. И каждый раз она пыталась отложить их на следующий день. Но понимала, что таким образом лишь убегает от себя. Разве можно что-то решить, стать в чем-то уверенной, когда ты не можешь решиться даже на то, чтобы подумать, как будешь жить завтра? С новой собой. Со своим ребенком. С Максимом… или без него?… Даже этого ты еще не решила, не определилась окончательно. Ведь не ошибиться так трудно! И боязнь совершить эту ошибку, может быть, роковую, которая однажды уже сломала тебе жизнь, страшно.

Пройти через все снова, врезаться в одну и ту же стену из каменных глыб, покрытых льдом, нельзя. И поэтому нужно взвешенно принимать решения, обдумывать, рассуждать, отрешиться от того, что было, и посмотреть на то, что у тебя уже есть, или на что еще будет… И что тебе это даст. Ведь не так и мало!..

Но думать или не думать это не вопрос, вопрос в том, как быстро она решит для себя, кем быть и с кем.

Когда она позвонила ему, ее сердце едва не выпрыгнуло из груди, так сильно оно билось. Так необычно, так непривычно, так… ново и странно — разговаривать с ним по телефону, снова. После почти двух месяцев глухого молчания и неизвестности. Словно совершаешь нечто запретное, не опробованное, но нужное.

Оказывается, он искал ее. Значит, у него никого нет? Или он обманул ее?… Нет, его голос не лгал, она знала, она чувствовала, что его слова — чисты и прозрачны, как хрусталь. Он не лжет. Он искал.

А она была сильной. Она была настойчивой и непреклонной. Она смогла ему возразить, протестовать. Она заявила о себе, как о женщине, которая уже не станет преклоняться, которая устала болеть им. Стоп!

Но устала ли?… Ведь, когда услышала его голос, такой до боли знакомый, родной, но будто бы чужой, далекий… что-то надломилось в ней. Все это так знакомо, так близко, рядом, кажется, что Максим рядом. Через мгновение войдет в комнату, подойдет к ней и обнимет со спины, оберегая и не давая в обиду.

Все это было так явно, так ощутимо, так… реально, что Лена на один краткий миг пала в объятья заблуждения и поверила ему. Поверила в то, что он… изменился?… Правильно ли произносить это слово? Уместно ли? Верно ли оно?! По отношению к Максиму, — верно ли? Ведь он тот человек, который не поменяется, тот человек, который не привык даже подстраиваться под кого-то, всегда руководствуясь лишь своим мнением!? Он не мог измениться. Не… ради нее… Или же?…

Но если нет, то откуда такое удивительное чувство… нежности, легкости, мягкости?…

Он хотел приехать к ней, он хотел найти ее. Зачем? Для того, чтобы доказать себе и всем вокруг, что он и это может, — вернуть домой пропавшую жену и указать той на место, которое она должна занимать? Или же мужчина, который… скучает, который ждет ее возвращения, и надеется на то лучшее, что еще может быть между ними?! Так же, как и она, наивно и простодушно надеется на чудо?…

Надеется ли она?… Получается, да, надеется. И это значит, что она не может без него? Все равно везде ищет с ним встречи, во всем видит лишь его и хочет к нему вернуться? Зная, что только он, сумевший когда-то ее погубить, теперь способен ее исцелить и возродить к жизни? Ее лекарство от болезни, таблетка, наркотик. И ей нужно его принимать, чтобы не чахнуть?…

Но она научилась жить без него. И продолжает учиться. Да, это сложно. Да, приходится начинать с нуля и порой ломать себя для того, чтобы доказать себе, в первую очередь, что что-то из себя представляешь. Что ты не пустышка и не кукла, не марионетка, которой можно указать на место, но цельная личность!

Да, она не может ему противостоять. Пока еще не может… Не поэтому ли она так скоро попрощалась с ним? Потому что была уверена, — еще мгновение, предательское мгновение ее слабости, и она сдастся. Она вновь падет перед ним, расскажет, где находится, как ее искать… И выльет на него поток слез и обид, не дававший ей покоя все эти долгие дни. Тишина и каменные стены — плохие слушатели. Она хотела участия.