Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Голова изрядно кружилась, но на ногах стоять было можно. Дик подумал, что летчиком он не хочет быть никогда. Он сталкивался с авиацией дважды, и оба раза оказывались такими передрягами, что только волею Шаро Великой все закончилось благополучно. Как вообще ему в голову могла прийти такая мысль – добровольно войти в самолет…
– В пресс-релизах президентской администрации сказано, что это вы спасли тех людей, – произнес Райли, – разве не так?
– Ну… нас было двое, но командовал всем капитан Мэрфи, а я ему помогал, – ответил Дик, – честно говоря, я и сам не понимаю, почему про него так мало упоминали.
– Меня это не удивляет, – академик хмуро ухмыльнулся. – Прошу меня простить, мистер Картрайт, я должен помочь мистеру Оренту, у него весьма тяжелые травмы. Вы справитесь самостоятельно?
– Да, конечно, – спохватился Дик, вновь глядя на стонущего инженера, – я в порядке, мне уже гораздо лучше. Я пойду, помогу остальным.
Райли ушел возиться с раненым, и Дик, немного пошатываясь, побрел к месту крушения. Он ускорил шаг и прислушался к ощущениям. Вроде руки и ноги были целы, все жутко болело, но, похоже, серьезных травм не было, одни ушибы. Дик запоздало вспомнил, что инструкция по жизнеобеспечению в таких случаях требовала проведения диагностики скафандра. Он попытался открыть крышку диагностического блока, встроенного в левый поясной отдел, но деформированный от удара замок долгое время не хотел поддаваться. Пришлось разжимать замятую пластину ножом. Наконец ему это удалось, и Дик оторопело замер, глядя на тусклый красный огонек индикатора потери герметичности.
– Что, капрал, прикидываешь, какого цвета «намордник» тебе подойдет больше всего? – заговорила армейская частота.
Дик вздрогнул. Рядом с ним стоял Мэрфи и насмешливо глядел на его в один миг побледневшее лицо.
– Вероятно, это ошибка, сэр! – Дик отказывался верить своим глазам. – Наверное, датчик вышел из строя от удара! Звукового оповещения не было! Я чувствую себя в полном порядке! Может быть, это всего лишь…
– Датчик герметичности не ломается, он практически вечен, – спокойно оборвал его капитан, – а вот система звукового оповещения, наоборот, запросто отдает душу господу. – Он коротко кивнул в сторону красного огонька. – Давно горит?
– Не знаю, сэр, – мертвенным голосом ответил Дик, – я только сейчас смог открыть блок диагностики…
– То есть с самой катастрофы, – невозмутимо констатировал Мэрфи, – таким образом, капрал, в твои легкие вот уже четвертый час поступает воздух, зараженный биологически опасными компонентами. Ты подвергся инвазии, Картрайт. Прими мои соболезнования, сынок. – В голосе капитана если чего-то и не было вовсе, так это как раз соболезнования.
– Что же теперь делать… – прошептал Дик. Он все еще не мог поверить, что его жизнь рухнула со всеми перспективами, блестящими и не очень. Теперь ему присвоят клеймо инвазивного, наденут «намордник», и до конца дней своих он будет ловить на себе испуганные взгляды людей, желающих лишь одного – поскорее убраться от него подальше.
– Первым делом сменить гермошлем, – усмехнулся Мэрфи, – пока из инвазивного ты не превратился в мертвого, даже не успев насладиться своим новым статусом. Раз ты чувствуешь себя в норме, стало быть, разгерметизация невелика и от души нахвататься всякого дерьма ты еще не успел. Но со временем степень инвазии будет расти, и ты имеешь все шансы лично увидеть Шаро Предрекшую прежде, чем ее «Наследие».
Он развернулся и направился к обломкам «Боинга», коротко бросив через плечо:
– За мной, капрал.
Дик обреченно побрел следом. Капитан завел его за крупный обломок фюзеляжа. Возле него лежало несколько солдатских трупов.
– Сейчас подберем тебе подходящий размерчик, – ехидно заявил Мэрфи, бросая взгляд то на Дика, то на трупы.
При мысли о том, что он должен надеть гермошлем мертвого солдата, Дик испытал такой шок, что на мгновение забыл даже о своей инвазивности.
– Сэр, это же мертвецы… – в ужасе промямлил он, инстинктивно делая шаг назад.
– Заткнись, дебил, – коротко посоветовал капитан, – собрался подохнуть медленно и со вкусом? – Он вонзил в Дика злобный взгляд и надвинулся на него, словно танк, давящий лига в лепешку. – Ты видел когда-нибудь смерть от инвазии?
– Только от «очаровашек», сэр… – При виде нависшего над ним Мэрфи Дик сжался в комок.
– Ну и как, понравилось? – рявкнул капитан.
– Нет, сэр… – Дик был полумертв от страха.
– Отлично! – усмехнулся Мэрфи. – А теперь представь все то же самое, только медленнее. ГОРАЗДО медленнее. Представил? Ну, как? Все еще хочешь попробовать?
– Нет, сэр! – Дик вспомнил караван из «Пэйджа» в «Гувер», поля «очаровашек» и заляпанный сгустками кровавой плоти изнутри лицевой щиток гермошлема, в котором нельзя было даже узнать погибшего. Такой смерти он себе не хотел. Он вдруг отчетливо понял, что вообще не хочет умирать, пусть даже всю оставшуюся жизнь ему придется прожить инвазивным.
– Тогда слушай меня, капрал, – спокойно произнес капитан, – по моей команде включаешь аварийную подачу кислорода на полную мощность. Кислородный поток из баллона частично понизит степень биологической угрозы. Потом делаешь глубокий вдох, задерживаешь дыхание, плотно закрываешь глаза и поджимаешь губы так, чтобы слизистая оболочка была полностью скрыта. Затем очень быстро снимаешь с себя гермошлем и резво опускаешь руки по швам. И стоишь молча, ждешь дальнейших указаний. Ты все понял, Картрайт?
– Сэр, да, сэр! – ответил Дик, бледный как полотно.
– Кому еще ты рассказал про герметизацию? – Мэрфи бросил по сторонам настороженный взгляд.
– Никому, сэр, – доложил Дик, – я узнал об этом перед самым вашим появлением.
– Вот как? – прищурился капитан. – Хорошо. Становись сюда. – Он завел Дика внутрь обломков. – Тут нас не видно.
Мэрфи подошел к одному из трупов и усадил его перед собой, прислонив спиной к развороченному железу.
– Готов? – спросил он не оборачиваясь.
– Да, сэр! – дрожащим голосом ответил Дик.
– Кислород!
– Готово! – Дик торопливо выкрутил вентиль аварийной подачи на максимум.
– Задержка дыхания! – скомандовал капитан, щелкая прижимными гермозамками на шее трупа.
– Готово! – Дик, глубоко вдохнув, замер, изо всех сил зажмуривая глаза и поджимая губы.
– Гермошлем снять! – рявкнул Мэрфи, сдергивая гермошлем с погибшего солдата.
Дик, похолодев от страха, сорвал с себя гермошлем и тут же почувствовал, как на его шее принимающие зажимы скафандра сомкнулись с пазами нового гермошлема. Он даже не успел ничего понять, а капитан уже завершал герметизацию.
– Не дышать! – Дик услышал грозный голос капитана. – Терпи сколько можешь, капрал. Чем больше зараженного этой дрянью воздуха выйдет наружу до твоего первого вдоха, тем лучше.
Дик смог продержаться секунд сорок, после чего выдохнул и судорожно вдохнул, подстегиваемый мучительным удушьем. Он хватал воздух ртом, словно после часового марафона, пытаясь
