Эш был должным образом потрясен, но, с другой стороны, его убийство было чем-то таким, чего он практически ожидал, тем более после этого разговора с куратором замка Комрек.

– Вам не нужно беспокоиться, мой мальчик, – сказал лорд, щеки у которого начали вваливаться, а скулы над ними становились все более заметны. Парапсихолог был уверен, что умирающий долго не протянет. Складки на лице у лорда Эдгара углублялись все сильнее, гравируя его и без того морщинистое лицо новым перекрестным узором из темных линий.

– Могу ли я что-нибудь для вас сделать? – искренне спросил Эш. – Может, сходить за доктором Причардом?

– Нет, нет… Дело сделано, и, как говорится, обратного хода нет. Ничто уже не удержит яд, попавший внутрь моего тела. Если бы вы могли передать мне то, что осталось…

Эш быстро протянул руку за стаканом, стоявшим сбоку. Он едва ли не нежно вложил его в дрожащую руку умирающего и помог поднести его к тонким губам.

– По крайней мере, это не так сильно притупляет мои чувства, как я опасался, – сказал лорд Комрека. – Хотя теперь уже и боль почти не заглушается.

Эш переменил позицию и сел в ногах у лорда.

– Может, вам следовало пойти тем же путем, что и Байрон.

– Он был таким верным слугой. Я рад, что он умер спокойно и, надеюсь, мирно.

– Почему вы не избрали тот же способ?

– Из любопытства, я полагаю.

Лицо у Эша было бесстрастным.

– Так чем же вы намеревались меня убить? – Эш указал на опустевший стакан.

– Сакситоксином. Он начинает действовать через тридцать минут после приема. Предоставляет все виды тяжелых симптомов: зуд, плавающие ощущения, мышечную слабость, головокружение, дыхательную недостаточность, паралич и, наконец, дисфункцию черепно-мозговых нервов. Все это очень неприятно – и как раз начинает происходить со мной. Не обнаруживается при вскрытии, если не знать точно, что именно искать. Я выбрал его специально для вас.

– Премного благодарен, – мрачно сказал Эш. – Что вы собирались сделать с моим телом?

Вместо того, чтобы ответить на его вопрос прямо, старик пошел по касательной.

– Мы знали, что вы были алкоголиком, но потом нас поставили в известность о причинах вашей зависимости.

Должно быть, Кейт рассказала Мейсби о Грейс, подумал он.

– Так вот почему мне все время предлагали выпить, начиная еще с поездки сюда.

– Верно.

– Одно вы истолковали неправильно. В действительности я не алкоголик. Да-да, знаю, что так говорит большинство алкоголиков, но я пью только крепкие напитки по определенным причинам. Думаю, если бы я рассказал вам, вы бы все поняли.

– Уверен, что понял бы: я знаю вашу историю.

– Значит, вы собирались узнать от меня, почему призраки преследуют Комрек, напоить меня своим приправленным виски, а затем спросить, не хочу ли я совершить экскурсию к парапетной стене, во время которой я бы «случайно» упал через край. Если бы мое тело было найдено, при вскрытии обнаружилось бы только очень хорошее односолодовое виски, и это убедило бы всех, что я погиб из-за пьяной оплошности. – Всех, кроме Кейт Маккаррик, подумал он про себя.

Эш откинулся на спинку кресла, сидя напротив умирающего.

– Вы очень проницательны, мистер Эш.

– Все-таки это слишком сложный путь, чтобы убить меня. Зачем меня отравлять, если вы и так собирались сбросить меня с обрыва?

Дыханием у лорда Эдгара стало мелким и быстрым.

– Внутренний двор скрупулезен в своих планах. Мы же не з-знали, какую д-драку вы бы учинили, если бы вы не были с-сначала отравлены. Это была идея сэра Виктора.

Так-таки и не знали? – подумал Эш. Он видел, что препарат начинает действовать на человека напротив него, чьи худые руки вцепились в подлокотники кресла. Он понял, что связная речь у Шоукрофт-Дракера долго не продлится.

Упираясь запястьями в колени, Эш подался вперед и мрачным голосом спросил:

– Почему же план изменился? Почему вы приняли яд, а не дали его мне?

Лорд поднял голову и посмотрел на исследователя снизу вверх, словно не зная, кто это такой. Но потом он вроде бы собрался, и Эш понял, что симптомы накатывали приступами.

– Можете называть это прозрением, мистер Эш.

Исследователь удивился четкой дикции старика.

– Когда я узнал, что мой рак неизлечим, то стал думать о своей жизни, о том, на что я ее употребил. Как использовал людей. Думаю, решение было принято, как только я увидел вас, когда вы приехали в Комрек. Я понял, что вы сравнительно молодой человек, что у вас впереди много лет жизни. Именно тогда я принял решение о своей собственной жизни и впервые понял, как испохабил ее, предоставляя защиту и помощь столь многим преступникам, деспотам и даже диктаторам, которые вынуждены были бежать и скрываться от своих соотечественников, украв все богатство у своих подданных, дети которых умирали от болезней и недоедания.

По его телу пробежала дрожь, и он слабо приподнял руку, давая Эшу знать, что он все еще в порядке.

– Хотите, я найду вам еще морфина? – спросил Эш.

– Нет, это очень любезно, но он мне больше не поможет. Я лишь хочу, чтобы мне хватило времени объяснить свою ненависть ко всему, что я сделал. Боюсь, что в отсутствии Байроне вам придется выступить в роли моего духовника. Многие ночи, с тех пор как мне был поставлен диагноз, мы с ним провели в этой комнате, обсуждая свои ошибочные пути.

Он покачал головой, продолжая при этом слабо улыбаться.

– Мы вместе служили во время Второй мировой войны – он был моим сержантом, – и знаем друг друга с тех самых пор. Он был мне другом, а не просто дворецким, хотя ни разу не перешел черты. Даже когда я сказал ему, что закончу свою жизнь по-своему, а не предоставлю это раку, он не пытался меня удержать. Напротив – он попросил разрешения умереть вместе со мной. Это ли не верность, а? Исчезающая порода, если говорить об этом мире.

Лорд Эдгар вдруг наклонился вперед, обхватив голову обеими руками, словно пытаясь подавить головокружение. Встревожившись, Эш тоже подался вперед, готовый поймать его, если тот начнет падать. Больной лорд непреднамеренно позволил одеялу сползти со своих плеч, и опухоль в желудке старика, покоившаяся на его костлявых бедрах, представлялась футбольным мячом.

Шоукрофт-Дракер снова прикрылся, хотя его движения были медленными и неуклюжими.

Эш надеялся, что лорд протянет немного дольше: у парапсихолога оставались вопросы, которые он хотел ему задать. Он подтащил свое кресло ближе, поставив его практически перед огнем, хотя его скудное тепло не представляло никакой опасности.

Вопросов, которые мог бы задать Эш, было много, но только один пребывал в его сознании на самом верху: вопрос о личности почти прозрачного молодого человека, который теперь ждал его вместе с Дельфиной.