Англия середины XIX в. становилась, таким образом, все более городской, возможно, все более неверующей и наверняка все менее англиканской. Политика средневикторианского периода отражала эти тенденции, каждая из которых была ориентирована на либерализм.

Между 1847 и 1868 гг. тори (вернее, сторонники протекционизма, оставшиеся в партии после раскола 1846 г.) потерпели поражение в шести избирательных кампаниях подряд (в 1847, 1852, 1857, 1859, 1865 и 1868 гг.). Тори проиграли выборы, это понятно, однако труднее определить победителя. Правительства большинства опирались на поддержку четырех основных групп: вигов, радикалов, либералов и пилитов (последователей сэра Роберта Пиля, объединившихся в 1846 г.). Такая коалиция постоянно сталкивалась с угрозой распада. Классическая модель политических событий средневикторианского периода была следующей: сначала формировалось коалиционное правительство при участии представителей всех четырех или большинства упомянутых выше групп; после торга и компромиссов наступал момент, когда дальнейшая совместная работа становилась невозможной, и правительство уходило в отставку, не распуская Парламент. Затем тори формировали правительство меньшинства. Тем временем другие неторийские партии и группы разрешали свои разногласия, наносили поражение тори, инициировали роспуск Парламента, побеждали на всеобщих выборах и возвращались к власти. Представленная общая модель иллюстрирует приход правительств меньшинства (Дерби — Дизраэли) в 1852, 1858–1859 и 1866–1868 гг.

Политическая система, существовавшая с 1846 по 1868 г., отодвигала, таким образом, тори от вершин власти, хотя позволяла им время от времени формировать кабинеты меньшинства. В тот же период коалиция большинства, впервые созданная лордом Абердином в 1852 г., постепенно превращалась в либеральную партию. Ее начали так называть еще в 60-х годах, хотя даже тогда партия оставалась все еще фракционной и подверженной распаду. Руководящие посты в правительстве, как правило, занимали виги, пилиты и лорд Пальмерстон. В значительной степени они держались у власти благодаря общему молчаливому согласию. В 40-х годах XIX в. «Лига борьбы против хлебных законов» продемонстрировала бурный рост политических амбиций буржуазии, и стало ясно, что для сохранения прежней политической системы нужно, чтобы она соответствовала интересам среднего класса. Серия государственных бюджетов, внесенных канцлером казначейства пилитом Уильямом Юартом Гладстоном в 1853–1855 и 1859–1865 гг., серьезно учитывала эти интересы в фискальной области. Промышленный класс требовал свободной торговли, и Гладстон ее обеспечил.

Конечно, свободная торговля означает нечто гораздо большее, чем просто отмену протекционистских тарифов. «Фритредерство», или laissez-faire, представляли собой понятия, содержащие целую философию политической, социальной и экономической организации общественной жизни. В «Принципах политической экономии» Джона Стюарта Милля, впервые опубликованных в 1848 г. и ставших настоящим руководством по либерализму средневикторианского периода, так кратко излагался его смысл: «Laissez-faire должно стать общей практикой: всякое отступление от него является безусловным злом, если только не продиктовано стремлением к великому добру». Предполагалось, что государство должно оставаться в стороне. Разделение государства и общества, с точки зрения Милля и его последователей, основано на убеждении, что личность может и должна быть независимой. Индивидуализм, самоуважение, уверенность в своих силах и создание на добровольной основе обществ сотрудничества — вот главные принципы либерализма середины Викторианской эпохи. Таким образом, экономике следовало быть саморегулирующейся, а личности, будь она производителем или потребителем, сжимающей в руках томик Сэмюэла Смайлса «Помоги себе сам» (1859), следовало самой выбирать способ существования в ней.

Широко известные работы социальных эволюционистов также повлияли на развитие указанных взглядов на индивидуализм. Труд Чарлза Дарвина «О происхождении видов» (1859) не прозвучал громом среди ясного неба, он естественным образом вписался в целый ряд работ по эволюции, во многом превзойдя их. Концепция эволюции, а следовательно, и прогресса пронизывала образ жизни и идеи Викторианской эпохи на всех уровнях — личном, национальном и даже глобальном. Поскольку эволюция управляется научными законами (такой взгляд обычно называют «позитивизмом»), долг человека — открыть и подчиниться этим законам, а не мешать им. Из этого вытекает, что большинство позитивистов были твердыми сторонниками laissez-faire, например Уолтер Бейджхот, редактор влиятельного еженедельника «Экономист», и Герберт Спенсер, автор многих работ по социологии.

Поскольку личность должна вести продуктивный образ жизни, она нуждается в знаниях и профессиональной подготовке; т. е. доступность знаний и свобода мнений становятся основой либерального общества. Моральный выбор основан на информации. Содержание романов Джордж Элиот (Мэри Энн Эванс), где самоанализ и саморазвитие существуют в контексте человеческого взаимопонимания, и ее собственная жизнь явились свидетельствами того, через какие испытания на пути к освобождению пришлось пройти личности в обществе середины Викторианской эпохи.

Отмена в 1855 и 1861 гг. так называемых «налогов на знание» (гербовых сборов с газет, а также акцизного и таможенного налогов на бумагу) стала характерной чертой либерального законодательства, которая оказалась особенно ценной. В результате аннулирования этих налогов возник феномен — свободная пресса не только в столице, но и в провинции, что воплощало и гарантировало существование либеральной Британии. В 50-х и 60-х годах XIX в. возникло множество ежедневных и воскресных газет в основном либерального направления, особенно в провинции. К 1863 г. в Великобритании было примерно 1000 газет, причем большинство из них появилось совсем недавно. Например, в Йоркшире в 1867 г. из 86 местных газет 66 были основаны после 1853 г. Газета «Дейли телеграф», дешевое издание, которое начали заново выпускать в Лондоне в 1855 г., стала флагманом либеральной прессы. Ее тираж в 1871 г. равнялся почти 200 тыс. экземпляров, что далеко превосходило тираж газеты «Таймс». Новая провинциальная пресса равнялась на «Дейли телеграф» и заимствовала ее напористый, полный энтузиазма тон. Характерным примером может служить редакционная статья, комментирующая визит Гладстона на верфи Ньюкасла: «Срывая политическую незабудку для лорда Дерби (лидера тори) и протягивая ее со словами: «А это вам на память», мы говорим, что дикие заблуждения и безумства протекционизма не следует забывать просто потому, что они прощены… Наконец, после десяти лет почетного служения, мы навеки водрузили Свободную торговлю на священный пьедестал, украсив ее зеленым лавровым венком и дав ей в руки договор с Францией (заключенный в 1860 г.) как символ будущих завоеваний».

К 60-м годам свобода торговли, что в прямом смысле означало отсутствие протекционистских тарифов, стала стержнем британской политики — столь же незыблемым, как порядок наследования в протестантской традиции. Триумф классиков политэкономии был совершенно полным, а основной догмат их учения стал общепринятым политическим принципом, который решился бы отрицать только самый упрямый и откровенный ретроград. Лидеры консервативной оппозиции (тори) быстро сообразили: когда их партия станет партией большинства, придется признать, что, как сказал Дизраэли, протекционизм «не только умер, но и проклят». Бюджеты, которые предлагали в то время тори, были безупречно фритредерскими, как и те, что принимали либералы.