Верховный жрец мрачно улыбнулся, разглядывая бледного растерянного Трука.

– Мы все сделали так, как вы сказали, – пролепетал тот. – Мы захватили Горное королевство, мы взяли этот город дикарей, мы договорились с кочевниками…

Верховный жрец сделал знак, чтобы Трук замолчал, и сказал с тяжелым вздохом:

– Успокойся, Трук, я не буду отдавать тебя допросчикам. Ты сделал больше, чем могли бы сделать другие. Твоей вины нет в том, что мой личный враг ускользнул от тебя.

Трук облегченно вздохнул, тело его расслабилось, он вытер со лба холодный пот и суетливо поклонился. Верховный жрец грустно усмехнулся.

– К нам пришла беда, Трук. Наш бог отказался от нас… Жрец недоуменно посмотрел на верховного жреца, тот слегка кивнул.

– Я в своем уме, Трук. Наш бог покинул нас. Он сказал мне на прощание, что наша судьба теперь только в наших руках.

– А разве это было не так? – спросил с неожиданной смелостью Трук. Верховный жрец горько усмехнулся.

– Не так, Трук. У нас заведено, что с богом общается только верховный жрец, поэтому вы думаете, что это просто слова. Давно никто из вас не видел гнева Багра, и вы потеряли веру. Впрочем, сейчас вы впервые правы, Багра не будет помогать нам.

Трук робко улыбнулся:

– Мой повелитель, мы властвуем почти над третью этого мира. Многие народы склонились перед нами, и мы продолжаем завоевания. Я не общался с Багра, но разве он дал нам эту силу? Разве он нам помог захватить эти королевства? Мы сделали это сами!

Верховный жрец сурово взглянул на жреца. Тот побледнел и упал на колени.

– Ты молод и не понимаешь, – сказал печально верховный жрец. – Трижды мы пробовали захватить власть в этом мире и трижды терпели поражение. То, что происходит сейчас, наша последняя попытка. Мы могли бы стать величайшей империей в этом мире, если бы не пытались завоевать его.

– Но зачем мы тогда это делаем? – испуганно спросил Трук. То, что он сейчас услышал, казалось ему самому святотатством.

– Цель и средства определял наш бог Багра, – сказал с горечью верховный жрец.

– Но мы по-прежнему сильны, – пролепетал Трук. – И завоеванные королевства покорны нам.

Верховный жрец криво усмехнулся:

– Ты молод, и., может быть, тебе удастся остаться в живых, чтобы увидеть, когда все это рассыплется, как песчаный замок. Я это видел не раз…– Он вздохнул. – У нас остался только черный камень. И магия и сила, что он нам дает. Бог на прощание мне сказал, что тот, кого ты не смог уничтожить, направляется к священной пещере. И сейчас самое важное – не допустить, чтобы что-то случилось с черным камнем.

Трук побледнел:

– Но это невозможно, камень вечен, как вечен мир.

Верховный жрец вздохнул:

– Камень можно уничтожить, и наш враг знает, как это сделать. Собирай войска и веди их к камню, там произойдет последняя битва.

Трук поднял голову:

– Мне потребуется время на переправку и сбор войск. Кроме того, мой повелитель знает, что воины будут слабеть и умирать вблизи камня;

Верховный жрец кивнул:

– Да, я это знаю, но сейчас это не важно.

Трук низко поклонился и выскользнул из тронного зала. Верховный жрец посмотрел ему вслед и задумчиво сказал:

– Я тоже буду там, Трук, но ты об этом пока знать не должен… Я не отдам черный камень убийце императора.

Это были мрачные места. Не было животных, птиц и насекомых, только пожухлая трава, остовы деревьев и сухая потрескавшаяся земля. Кир нашел воду только благодаря своим чувствам.

Небольшой ручеек тек по каменистому руслу, и даже вблизи холодной и безвкусной воды не росли растения.

Кир тоскливо почесал в затылке: после того как он утолил свою жажду, он захотел есть.

Он лег на землю, закрыл глаза и стал без всякой надежды искать что-нибудь живое вокруг. Через несколько мгновений он сел, ошарашенно тряся головой. Он почувствовал черный камень совсем рядом, и тот едва не вытянул из него всю энергию.

Теперь Кир понял, где он оказался, и тоскливо вздохнул. Пещера с черным камнем была в тех горах, что торчали острыми зловещими клыками на горизонте, и это был не мир Багры, а его родной. Здесь не было дичи, и не могло быть, – черный камень убил все живое вокруг.

Единственная пища могла быть только в пещере у черных жрецов, которые ее охраняли, а что ее охраняли, он не сомневался.

Кир мысленно потянулся к камню Дары и тут же охнул от подступившей жуткой головной боли. Черный камень влиял на него, болезненно блокируя все его способности. Он грустно усмехнулся и пошел к горам.

«Вот как решили боги наказать меня за роль арбитра, которую сами мне и навязали, – подумал устало он. – Что ж, посмотрю на черный камень и раздобуду немного еды, а там будет видно, что делать. Знаю только одно, что, раз я оказался здесь и еще жив, я доставлю жрецам немало Неприятных мгновений… – Он усмехнулся. – Возможно, эта последняя шутка, которую они сыграли со мной, и есть самая лучшая…»

Дара сидела на камне и уныло смотрела, как волки, окружив Корвина, что-то горячо ему объясняли. Криса, заметив выражение ее лица, звонко рассмеялась.

Не обращай на них внимания, их спор не имеет никакого смысла.

Дара удивленно посмотрела на нее.

– Почему? – спросила она.

Какая разница, какой дорогой идти, если никуда идти не надо?

Дара вздохнула:

– Говори яснее, сестра, я уже и так устала с этой стаей баранов. Когда я жила в храме, они заставляли меня пасти овец. Ощущение от разговора с этими волками такое же.

Криса улыбнулась:

Дядя Рон послал к нам Берса, он уже недалеко. Скоро его остановит передовой дозор.

Дара недоверчиво покачала головой, потом решительно подошла к волкам.

– Вожак, – сказала она, – передовой дозор скоро остановит человека из Горного королевства, так сказала Криса. Выслушай его, а потом будем решать, какой дорогой идти.

Корвин облегченно улыбнулся.

– Ты, Кросс, отправляйся на передовой дозор и приведи гонца, остальные идите, собирайтесь в поход, а я должен подготовиться к приходу посланца.

Волки недоуменно переглянулись между собой и вышли из храма. Корвин подошел к Крисе и сказал:

– Выкладывай, что ты еще знаешь, мешок с секретами. Криса подняла на него глаза и засмеялась.

Брат, ты думаешь, что я тебе не все говорю, что знаю?

Корвин хмуро кивнул:

Ты не знаешь даже половины своих способностей, а сердишься на меня. Когда ты разговаривал с волками, ты подумал о Берсе. Почему?

Корвин пожал плечами: