Нервно сглатываю. Я верю ему. Он не врёт мне, чтобы казаться авторитетнее. Он расслаблен, спокоен и честен. На удивление, его поведение мне нравится. Оно вызывает восхищение, потому что он не уподобился тем мужчинам, которых я видела ранее. Хоть он мне и в отцы годится, но он противно приятен.

– Не знаю. Никогда не понимала, почему вы, мужчины, возлагаете на меня много надежд, хотя я ничем не отличаюсь от миллионов других женщин. Вы алчно смотрите на меня, нападаете, травите, делаете сальные намёки. Но вот причин для этого я до сих пор не знаю, – пожимаю плечами, честно отвечая ему.

– Отсюда вновь вытекает всё тот же вопрос: «Что ты хочешь от меня»? Ты планируешь разозлить Лазарро или доказать мне, что я для него не слишком важна? – прищуриваясь, интересуюсь.

– Ни то, ни другое. Мы оба знаем, что Лазарь не приедет тебя спасать. Он задницей не пошевелит, а потом будет тебе мстить за то, что ты осталась здесь. Добровольно. Ты могла возмутиться, но защитила своих ребят. Это достойно уважения. Я проникся. К тому же нам нужно решить дело, ради которого ты приехала. Был бы на твоём месте Лазарь, с ним было не так интересно, как с тобой. Но я рад, что он послал именно тебя. Обычно я вёл переговоры с Амато, но он мёртв, зато теперь есть ты, Лавиния, – он указывает на меня рукой с зажатым бокалом.

– Откуда вам известно про смерть Амато?

– Мы узнали сразу же, как только Лазарь его убил. Все главы семей по всему миру общаются друг с другом, следят друг за другом, передают новости и в курсе всех происходящих дел. Так мы защищаем свои семьи и заранее готовим оружие. У нас так принято…

Голос Анхеля перебивает звук открывающейся двери. Поворачиваю голову и вижу мужчину, держащего в руках поднос. Он не одет во всё чёрное, как остальные, а в белоснежной рубашке. Его длинные и кудрявые волосы перетянуты сзади резинкой.

– Хесус, мог бы и вовремя быть на встрече, – недовольно говорит Анхель.

– Отвали, я в Америке. Имею право немного развлечься. Испанки мне надоели, – отвечая, мужчина жадно осматривает меня своими тёмными глазами. Он закрывает дверь ногой и подходит к столу, на который ставит поднос с множеством закусок.

– Лавиния, это мой сын – Хесус. А это временный консильери Ромариса, – представляет нас Анхель.

Мужчина прыскает от смеха.

– Ага, конечно. Шлюха. Признай, что ты просто решил тоже не терять времени даром и первым попробовать её. Бруну мы трахали вместе, а эту придётся делить.

Кривлюсь от его слов. Опять Бруна. Терпеть её не могу.

Анхель изгибает бровь, отчего молодой мужчина вновь смотрит на меня.

– Ты шутишь? – недоверчиво переспрашивает Хесус.

– Ни капли. Это его женщина. Тронешь её, Лазарь тебя убьёт, но потом. Сначала она тебя изведёт. Поэтому лучше держи свои руки при себе и займи их делом, – Анхель предостерегает сына, и мне это нравится, а потом указывает взглядом на сумку.

– Гадость. Лучше бы я не заходил, – фыркает Хесус. Он закатывает рукава своей рубашки и расстёгивает сумку. Внутри неё находится что-то большое, очень похожее на холодильник, который я видела после кормления акул. Меня вдруг осеняет одна догадка, но уже поздно. Хесус поднимает из холодильника чёртову отрубленную голову Марио.

Тошнота поднимается по горлу, я отворачиваюсь и глотаю кислоту, собравшуюся во рту. Ублюдок ты, Лазарро. Ублюдок. Столько дней эта голова каталась вместе с нами. И почему она у него? Мы же уехали из города в ту ночь. Он не мог специально вернуться за ней, но это точно голова Марио. Я узнаю эти пустые окровавленные глазницы из тысячи.

– Сделка состоялась! – По лицу Анхеля пробегает едкое удовольствие.

– Лазарь всегда славился своими извращёнными методами убийства, но чтобы вот так… Что он с ним сделал? Никогда не угадаешь, какую смерть Лазарь выберет для своего врага, – смеётся Хесус, и его акцент становится таким явным, что режет слух. Слова же и восхищение якобы поступком Лазарро меня обижают. Всё за сегодняшний день мне уже показало – я лишь вещь в его руках. Он пользуется мной, выставляя меня на всеобщее обозрение. Врёт мне. Выдавливает из меня жалость своими рассказами о прошлом, чтобы я его каждый раз прощала. И это меня злит.

Резко поднимаюсь с дивана.

– Лавиния, вернись обратно.

– Дон, я бы хотела доставить тебе кое-какое удовольствие. Точнее, открыть тебе одну маленькую тайну. – С неприязнью бросаю взгляд на голову Марио. Она вся какая-то серо-фиолетовая и очень отёкшая. Я даже вижу сломанные куски позвоночника. Меня мутит, но хватит уже так со мной поступать.

– Хесус, дорогой, подержи его так. Вам обоим понравится это зрелище. – Обхожу мужчину, который удивлённо смотрит на меня. Да плевала я на их нежные чувства.

Снимаю туфли и беру их в руки. Встречаюсь с заинтересованным взглядом Анхеля и грубо ударяю каблуками по пустым глазницам. Так же быстро вытаскиваю их обратно и обуваюсь.

– Любите вы, мужчины, считать, что женщины ни на что не годны. Я, конечно, этим поступком не горжусь, но и не жалею о нём, – сухо произношу, возвращаясь на место на диване.

– Браво! Браво, Лавиния! – Анхель аплодирует мне, а Хесус морщит нос от моего показательного выступления. Пусть это и то, о чём я хотела бы забыть, но достаточно с меня унижений. Достаточно им видеть во мне лишь тупую шлюху, которая ничего не может. Устала от такого обращения. Просто устала.

– То есть это ты? Ты его убила?

– Да. Он пытался продать меня. Пришлось так поступить. Лазарро его добил, – киваю я.

Хесус бросает голову обратно в сумку и с отвращением вытирает руку об обивку дивана.

– Я ведь правильно угадал, Лавиния. Ты третий тип. Потрясающе, но мне так жаль, что тебе приходится самой узнавать правду. Это был мой заказ. Наша договорённость с Лазарем. Он убивает Марио, я даю ему то, что он хочет. Марио был Доном Неаполя. Он продал двух моих дочерей, и их убили. Мне присылали их тела по кусочкам. Одной было пять лет, второй восемь. Только Лазарь мог добраться до него, и он добрался, благодаря тебе. Марио был слишком развращён женской красотой, но у Лазаря было то, мимо чего он не смог пройти.

У меня всё в груди переворачивается от жалости к этим девочкам и от очередной гадкой тайны Лазарро. Он всё делал за моей спиной. Я уже не верю ни во что. Не могу больше верить тому, что Марио встретился со мной случайно. Не могу верить словам Лазарро и его признаниям. Не просто так мы гуляли по городу. Он показывал товар лицом. Я в очередной раз была приманкой. Чёрт… чёрт, как же мне больно.

– Приношу свои соболезнования. Марио был редкостным ублюдком, но на его месте будет другой ублюдок, который продолжит его дело. Работорговля всегда будет процветать, пока есть заказчики. А вы, мужчины, так любите насиловать женщин и чувствовать свою мнимую власть над нами. Со смертью Марио ничего хорошего не случилось. Даже если бы вырезали всех вас, тоже ничего бы не изменилось. Места не будут пустовать долго, – с горечью в голосе нарушаю мрачное молчание.