а я его не слушал. Знаете, я же все это ерундой считал — его увлечения, школьные дела… И все это кончилось в один миг. Вчера еще было — и нет. Это страшно. И я чувствовую это во сне…

Я не знал, что ему ответить.

— А еще… — Кирилл оглянулся. — Это случилось два года назад… Моя жена увидела его.

Удивился не очень. Я ждал.

— Мы поехали в торговый центр, весной, в апреле, кажется… купили шторы…

Я не торопил.

— Это были синие шторы, — сказал он. — В магазине остались только синие шторы, наверное, из-за скидок. Жена выбирала, потом вдруг выбежала, не сказав ни слова… Я догнал ее на первом этаже… Она долго не могла прийти в себя… Она совершенно обычная женщина, без фантазий… Но она уверяет, что видела Максима.

Так.

— Этого не может быть, я понимаю. Да и жена понимает — с тех пор столько лет прошло…

Кирилл отвернулся.

— Даже если он остался бы жив… каким-то образом… Нет, это был другой парень. Он шагал с девушкой, они ели мороженое и смеялись…

— Почему вы не попробовали… его разыскать?

Кирилл помотал головой.

— Сон ушел, — ответил он. — А жена успокоилась.

— Понятно.

Кирилл оттягивал пуговицу.

— Я вот что хотел еще сказать… — Кирилл мялся. — Возможно, это важно, не знаю. Тогда моя жена нашла записку. Максим писал, что они отправляются на Байкал.

— В записке было что-то не так?

— Да… — Кирилл оторвал пуговицу, поглядел на нее с недоумением. — То есть…

— Почерк другой? — спросил я.

— Нам показалось, что нет… Но наверняка мы не уверены. Но… он никогда не интересовался Байкалом, я про Байкал от него ни разу не слышал. И Костя не интересовался… Для чего им на Байкал?

Я не ответил.

— Вот мы кое-как и живем, — сказал Кирилл. — Хорошо живем, я не жалуюсь. А мать второго мальчика, Кости, повесилась. Я об этом тоже думаю…

Кирилл швырнул пуговицу в яму.

— От нее ничего не осталось. Ни от нее, ни от ее сына не осталось ничего, исчезли.

Как и не жили вовсе.

Кирилл убрал руки в карманы.

— А вы тоже изменились, — сказал он. — Изменились…

Значит, все-таки узнал.

— Да, — согласился я. — Я тоже стал совершенно другим человеком.

Мы разошлись, Кирилл отправился в сторону Рабочей, а я в центр — кажется, возле площади располагался шиномонтаж, надо как-то решать проблему с машиной. Роман еще пропал… Если снять колеса, вдвоем можно их откатить.

Я попытался позвонить Роману, однако убедился, что связь не восстановилась, нет ни 4G, ничего нет, Сеть упала.

Отправился пешком — велосипеды Снаткина закрыла в сарае, шагал по городу и не думал, и это было хорошо.

Заглянул в аптеку «Твоя аптека». Грустная дочь Монтесумы читала книгу с тропическими цветами на обложке, мне обрадовалась, и я ей тоже, в этом зыбком мире уездного непостоянства было приятно встретить знакомое лицо.

— И как, нашли квартиру? — спросила аптекарша.

— Да, спасибо, хотя и со скрипом.

— Повезло. Где, если не секрет?

— Да недалеко тут, на Кирова.

— У Снаткиной все-таки?

— Ну да…

Дочь Монтесумы положила книгу на прилавок и посмотрела на меня с сочувствием.

— Так она того… кукушкой потекла, — с сочувствием сказала аптекарша.

— Да я не замечал особо… Хотя я на самом деле на работе с утра до вечера, измеряем удельный сток.

— Вот вы и не видите, а там…

Аптекарша достала с витрины низкокалорийный белковый батончик и многозначительно постучала им себя по голове.

— Говорят, она мужика на днях похоронила, — сказала дочь Монтесумы полушепотом.

Я заинтересовался и взял белковый батончик.

— То есть? — не понял я.

— Любит на похороны ходить.

Аптекарша стала грызть батончик.

— Но не к женщинам, а к мужикам.

Открыл батончик. Среднего качества, прессованные овсяные хлопья, пропитанные патокой и медом, натуральный вкус толокна и карамели. Сушеная брусника. Вместо кедрового ореха кубанские семечки. Структура вязкая, как положено, не крошится, жуется с трудом.

— В морге бесхозный труп нашелся, какой-то левый мужик проездом умер, вот Снаткина и обрадовалась…

Неплохой рассказ. Сапрыкин, хозяин фирмы по лизингу большегрузных автомобилей, направляется на свадьбу к своему однополчанину в Рыбинск. В районе Чагинска у машины Сапрыкина лопаются сразу три шины, и он останавливается в поисках шиномонтажа. Шиномонтаж по пятницам, а сейчас вторник. Гостиницы в Чагинске нет, Сапрыкин останавливается у бабки, которая сдает комнаты командированным. Под утро Сапрыкин умирает от аневризмы. Старушка, обнаружив Сапрыкина мертвым, пугается и закапывает его в подполе. Машину угоняют. Сапрыкин исчезает, навсегда растворяется в безнадежном остывающем пространстве. Через полгода однополчанин пытается узнать, что случилось с Сапрыкиным, приезжает в Чагинск, но так ничего и не находит.

— Этот дохлый мужик никому нужен не был, — рассказывала дочь Монтесумы. — Так Снаткина смотрителю в морге три тысячи заплатила, чтобы он ей этого мужика выдал. Она взяла его, утащила на кладбище и закопала потихоньку.

— Я, если честно, не знал…

— Это и понятно, — сказала аптекарша. — Жильцы не знают. Что брать будете?

— Активированный уголь, йод, перекись водорода.

— Есть спрей «Спасайзер», отлично помогает.

— От чего?

— Широкого спектра действия. Смотрите — я натерла переносицу очками, намазала — и через два дня как новая!

Она показала переносицу, а я подумал, что такую переносицу не могли серьезно испортить очки.

— Пробивайте, — сказал я. — Что насчет хлорофилла?

— На той неделе обещали, приходите.

Дочь Монтесумы стала складывать лекарства в пакет.

— А что со связью? — спросил я. — У меня барахлит что-то.

— Да у всех барахлит, — зевнула аптекарша. — Аппаратуру обновляют вроде как, говорят, еще дней десять. Готовят оборудование под пять джи.

— Пять джи?

— Зина обещала через три года… Лучше бы мост починила, в Нельшу крюком ездим.

— Мост будет через восемь месяцев, — сказал я. — Надлежащие средства выделены. Где у нас шиномонтаж, не покажете?

— За деревяшкой был… В мастерских.

Я взял лекарства и покинул аптеку.

Заглянул в мастерские деревообрабатывающего колледжа. Мастерские были закрыты, равно как и шиномонтаж «Шина». Выпил две таблетки активированного угля, отправился дальше, по пути забежал в «Пескарь». Только что я был в «Твоей аптеке», теперь оказался в «Пескаре», не заметив города между ними. В магазине дежурил мужик лет сорока, он сосредоточенно перебирал спиннинговые катушки, из двух пытался приготовить одну.

— Акций больше нет? — спросил я.

— Каких акций? — спросил мужик.

Я вспомнил владельца «Мотоплуга и дрели», но это был не он.

— «Освободи опарыша», — сказал я. — «Доступный противогаз»…

— Что?

Мужик продолжал заниматься катушкой, на меня не смотрел.

— Ну, типа купи воблер или, например, ту же катушку, а банку опарышей получи бесплатно. Я примерно неделю назад заходил, у