Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джеймс вот уже несколько месяцев пребывал в унынии и меланхолии. Его всё никак не отпускала Алина Лестрейндж. Хотя, быть может, он сам за неё цепляется. А ещё ему не хватало Сириуса.
Брюнет сидел на крыльце дома, кутаясь в тёплую мантию и вдыхая морозный воздух. Ночное небо было усеяно звёздами, они всегда ему нравились.
— Чего не спишь? — Поттер обернулся, в дверях стояла Милли в огромном пуховике и в шапке с красным помпоном, что была больше её головы. — Хочешь? — Она протянула несколько шоколадных лягушек, и тот с улыбкой угостился.
— Я… — Джеймс замолчал, всматриваясь в звездное небо, — хотел посмотреть на звезды, а ты? — Микаэла уже сидела рядом.
— Никогда не сплю по праздникам, — девочка улыбнулась и кинула горстку снега в лицо парню.
— Вот значит, как?! — Поттер тоже не остался в долгу, и в тоже мгновение Милли встретилась носом с сугробом.
Шуточная война переросла в создание снежных ангелов, после они перебрались в кухню, попивая горячий шоколад и ни о чём болтая.
Прямолинейная Милли не забыла рассказать Поттеру о надоедливом мальчишке по имени Финн, который частенько дергает её за хвостики в детском саду. Джеймс пообещал, что если Финн Штельмахер от неё не отстанет, то он сам лично надерёт его тощий зад.
— Превратишь его в жабу? — Оба захихикали. — Ты классный, Джеймс! — Микаэла спрыгнула с высокого стула и, привстав на носочки, поцеловала юношу в щеку.
— И ты, малышка, — Поттер потрепал её по волосам, и девочка вприпрыжку вернулась обратно в комнату.
Парень убрал чашки со стола и хотел отправиться в постель, но решил заглянуть в чулан под лестницей. Открыв деревянную дверь и дёрнув за веревочку от лампы, волшебник осмотрелся. Должно быть, он не заглядывал сюда после смерти родителей.
Кругом куча коробок со школьными пергаментами, старыми вещами и с несколькими метлами. Джеймс не выбросил ни одну свою метлу, которые у него были, и хранил как память. В углу волшебник заметил новенькую гитару тёмно-красного цвета. Вытянув её из-за шкафа, парень тихо ахнул.
A + J
Подушечки пальцев пробежались по резке, это был его почерк. Поттер прикрыл глаза и пошатнулся, выпуская маггловскую гитару из рук.
«Девичий смех ласкал его слух, пока он лежал на коленях темноволосой ведьмы, напевая себе под нос и перебирая струны».
— Ух! — Брюнет мотнул головой, впервые он смог узнать безликую девушку.
— Ты в порядке? — взволнованный Римус выбежал в коридор в одних пижамных штанах и с палочкой в руке. — Сохатый?
— Я, — ошарашенный Джеймс смотрел на друга во все глаза, — да, — он кивнул, поднимая упавшую гитару. — Теперь да.
***
Район Вомеро, Неаполь, Италия
Первое Рождество без братьев прошло на удивление более-менее нормально, возможно, из-за присутствия Селестина и Сириуса.
Алина привыкла наряжать рождественскую ель под песни Странных сестричек и в кругу семьи, но за каждой старой традицией следует новая.
Блэк, на руках которого был смеющийся Лестрейндж, закинул жёлтую гирлянду на ветку дерева. А девушка мельтешила рядом, пытаясь запечатлеть этот момент на маггловскую камеру.
— Лина! — Селестин протянул руки к тёте, и та забрала его из рук Бродяги. — Лина, — его пухлая ладошка гладила её по щекам, пока она целовала его маленькие пальчики.
— Готов к фейерверкам, карапуз?!
Высокий юноша подошёл ближе, хитро улыбаясь. Селестин громко хлопнул в ладоши, предвкушая яркие огни, которые он видел ещё осенью в разгар маггловского карнавала.
— Змеёныш? — Алина согласно кивнула, и они вышли на задний двор. — Сейчас начнётся!
Миллионы разноцветных огней озарили небо: красными, оранжевыми, розовыми, зелеными и золотыми искрами. Больше всех радовался Селестин на руках Алины, а Блэк стоял рядом, обнимая её за плечи.
— Спасибо, Сириус. — Сероглазый волшебник резко обернулся на девушку, не переставая улыбаться.
Он слышал её шёпот даже через оглушающие крики радостной толпы и звонкий смех Лестрейнджа-младшего. Пальцы Лины убрали его непослушные пряди чёрных волос с глаз, волшебник задержал дыхание. Было чертовски приятно ощущать тепло её рук на своей коже. Пухлые губы коснулись его небритой щеки, а его сердце ускорило ритм.
— Только попроси, и я всегда буду рядом, — Блэк говорил искренне, он мечтал, чтобы она сказала это вслух.
— Оставайся с нами навсегда, — шершавые пальцы смахнули слезинки с её глаз, и Сириус притянул её ближе, поглаживая по тёмным волосам и целуя в макушку.
— Сиря! — Мальчик обернулся на Блэка, который целовал его тётю в лоб. — Лина?
Селестин последовал примеру парня и также поцеловал её в гладкий лоб, заставляя тех громко засмеяться.
Они ещё долго стояли на улице, наслаждаясь Рождественской атмосферой, уж маглы-то знали толк в праздниках. Уставший Селестин заснул прямо на руках у Сириуса, который отнёс его в дом, заботливо угадывая в тёплую постель.
Лестрейндж ещё раз взглянула на небо.
— С Рождеством, Джейс.
А после также тихо скрылась за дверьми небольшого дома.
***
Поместье Малфоев
Январь, 1981
В середине января у Нарциссы Малфой отошли воды. Девушка очень переживала, но Андромеда была с ней. Волшебницы встретились ещё перед Рождеством и решили все свои разногласия, которые мучили обеих на протяжении шести лет.
Друэлла Блэк не отдавала письма Андромеды своим дочерям, и потому девочки чувствовали себя забытыми и покинутыми старшей сестрой. И если у Цисси ещё был шанс наладить отношения с Медой, то Белла о нём даже не узнает.
Да и Люциус не был против воссоединению сестер. Он всегда питал к Андромеде уважение, если не брать в расчёт выбор её спутника.
— Дыши глубже! — Белокурая девушка сжала руку миссис Тонкс, тужась изо всех сил. — Ещё чуть-чуть! — Испарина на покрасневшем лице Нарциссы говорила о том, что силы девушки на исходе. Упрямый Драко всё никак не хотел появляться на свет. — Потерпи ещё немного.
Детский плач оглушил волшебниц и двух повитух, которые принимали роды у миссис Малфой. В комнату ворвался бледный Люциус, он стоял за дверью и слышал, как его жена кричала. Мужчина терпеливо дожидался окончания, заламывая пальцы, на которых поблескивали перстни.
— У тебя прекрасный сын, Люциус. — Андромеда улыбнулась, протягивая свёрток с плачущим младенцем в дрожащие руки волшебника. — Поздравляю!
Малфой долго молчал, а его голубые глаза были прикованы к крохотному тельцу сына.
— Цисси, — со слезами на глазах мужчина подошёл к жене, и уже она ласкала своего ангела. — Он такой крошечный, — Малфой всхлипнул, целуя лицо девушки. — Я люблю вас, — его тихий шёпот заставил волшебницу ослепительно улыбнуться, невзирая на усталость.
— Наш маленький ангел. — На руках матери
