В тот же майский день, ранним утром, другая закрытая машина, принадлежащая яворскому райотделу МГБ, отправилась на Железнодорожную.

Марта Стефановна Лысак еще была в постели, когда в ее дом вошли майор Зубавин и сопровождающий его оперативный работник. Их появление не вызвало никакой тревоги у бывшей монашенки: они были в штатском. «Приехали мужья заказчиц», - подумала черная Мария.

- Пани Марта спит, - сказала она, - и не скоро встанет. Приезжайте после обеда.

- После обеда у нас не будет времени, - улыбнулся Зубавин. - Разбудите свою пани Марту.

- Что вы, да разве можно! Не буду. Утром мы никого не принимаем.

- А нас все-таки придется принять. Будите, иначе это сделаем мы! - чуть повысив голос, сказал Зубавин.

Мужские голоса разбудили хозяйку. Дверь спальни распахнулась, и сама Марта Стефановна во всем своем великолепии предстала перед Зубавиным. На ее дородные плечи был накинут атласный, с черными драконами халат, из-под которого виднелась длинная, с кружевами рубашка. На ногах - лакированные, без задников, на фетровой подошве комнатные босоножки. Патентованные папильотки запутались в волосах хитроумной прически. Толстощекое, одутловатое лицо с мешками под глазами еще хранило на себе жирные следы ночной косметики. Губы, сжигаемые в течение многих лет губной помадой, сейчас были натурального цвета - синепепельные, как у утопленницы.

- В чем дело, Мария? - хриплым со сна голосом, скорее мужским, чем женским, завопила Марта Стефановна. - Зачем ты впустила этих людей? Ты же знаешь, что я начинаю принимать только после обеда. Проводи панов на улицу и растолкуй им, что нехорошо…

Зубавин достал ордер на арест и, держа его в руках и глядя на портниху, очень спокойно и очень вежлива спросил:

- Марта Стефановна Лысак?

«Венера» насторожилась. Невозмутимо-уверенное выражение лица незнакомого человека, его властные синие глаза, полные презрения, его тихий, вежливый голос не предвещали ничего доброго. «Наверно, фининспектор». Марта Стефановна прикинула в уме, сколько тысяч ей будет стоить этот неприятный визит. Вздохнув с сожалением, она решила раскошелиться. С такими, по всему видно, скупиться опасно.

- Да, я Марта Стефановна Лысак, - сказала она и по давней привычке кокетливо улыбнулась. - Садитесь, пожалуйста. Мария, кофе!

Бывшая монашенка проворно метнулась к кухонной двери, но ее остановил Зубавин:

- Выходить из дома никому не разрешается до тех пор, пока будет происходить обыск.

- Обыск? - Марта Стефановна так раскрыла глаза, что казалось, они готовы были выскочить из орбит. - У меня обыск? Почему? Какое вы имеете право посреди бела дня вторгаться к одинокой, беззащитной женщине? Я буду жаловаться, я…

Зубавин положил ордера на стол:

- Вы арестованы, гражданка Лысак… Товарищ Борисов, приступайте к обыску.

- Арестована? Я? - взвизгнула «Венера». - За что?

Прямо глядя в переполненные ужасом глаза портнихи, обрамленные черным шнурочком выщипанных бровей, и отчетливо, чеканно выговаривая каждое слово, Зубавин сказал:

- Вы привлекаетесь к ответственности за преступную деятельность в пользу иностранной разведки.

- Какую деятельность? Не выдумывайте! Вы ошиблись. Я - портниха. Слышите, портниха…

- И помощница Крыжа, - перебил Зубавин.

«Венере» следовало бы после этих слов сразу присмиреть, но она не унимала силы утробного своего голоса, упорно продолжала играть роль оскорбленной невинности. С подобным притворством Зубавину приходилось сталкиваться много раз. Он уже досконально знал от Крыжа, чем и как она ему помогала. Известна была ему и ее кличка, и потому он не вытерпел и рассмеялся:

- Не тратьте напрасно порох, гражданка. Одевайтесь. Советую выбрать платье поскромнее, - добавил он насмешливо. - В тюрьме не найдется ценителей вашего портновского таланта… Мария, - обернувшись к бывшей монахине, сказал Зубавин, - принесите своей пани какое-нибудь платье.

- Я сама, - Марта Стефановна ринулась к двери спальни.

- Не беспокойтесь, гражданка, вам подадут все, что требуется. Садитесь, отдыхайте. Можно даже закурить. Мария, захватите и любимые сигареты пани.

«Все знает. Пропала моя головушка, пропала!» - думала Марта Стефановна, дымя сигаретой и сквозь табачный дым и слезы оглядывая свою квартиру, полную чудесных, дорогих вещей, которые натаскала сюда в течение, своей жизни. - «Кому все это достанется, кто будет, жить в этом доме? Неужели так и не придется ими попользоваться? А любимый Андрюша? Что будет с ним?»

Оперативный сотрудник вышел из соседней комнаты и прервал размышления Марты Стефановны. В его руках был небольшой фибровый чемоданчик.

- Магнитофон, товарищ майор. Заграничной работы.

Зубавин кивнул и посмотрел на портниху:

- Укажите место, где вы спрятали доллары, полученные от Крыжа.

- Доллары? Какие доллары? Никаких долларов я не получала от Крыжа. Нет и не было у меня долларов.

- Продолжайте обыск, товарищ капитан, - приказал Зубавин.

По случаю базарного дня в Яворе «Кармен» покинула Цыганскую слободу до восхода солнца. Ее пришлось разыскивать по базарным закоулкам, куда она на всякий случай забивалась с теми, кто хотел заглянуть с помощью засаленных карт гадальщицы в свое будущее.

Сотрудник МГБ, капитан, одетый в форму сержанта милиции, задержал «Кармен» под предлогом того, что она нарушает порядки, установленные на рынке, и отправил в ближайшее отделение, где ее дожидалась машина с Киевской.

Последним был взят Андрей Лысак. Его арест был поручен лейтенанту Гойде. Всю ночь и весь день, когда были репрессированы Файн, Крыж и другие исполнители «бизоновского» плана, Андрей Лысак был в дальней поездке. Вернулся в Явор сумерками и попрощавшись с бригадой, заспешил домой, предвкушая обильный обед и хорошую выпивку. Сойдя с паровоза, он увидел на подъездных станционных путях Василия Гойду. На всякий случай Андрей, приветливо помахал рукой другу Олексы Сокача и заискивающе улыбнулся:

- Здорово, Вася! Как поживаешь? Олексу пришел встречать?

- Нет, тебя, - ответил Гойда.

- Меня? Не выдумывай! Не дожил я еще до такой высокой чести! Иди, обрадуй Олексу.

Лысак дружески подтолкнул Гойду к паровозу, но парень не сдвинулся с места. Он взял Лысака под руку.

- Я серьезно говорю: тебя встречаю. Поехали скорее, нас ждут.

- Кто ждет? Куда надо ехать? На чем?

- На машине. Поехали, там все узнаешь.

- А выпивон?.. - беспечно спросил Андрей.

- Будет, будет! И такой, брат, что на всю жизнь запомнишь!

Сели в машину, поехали. Шофер был в штатском, он не привлек внимания Лысака. До самой Киевской Лысак не понимал и не догадывался, что произошло. И только когда «Победа» неожиданного круто свернула вправо и въехала в глухой просторный двор райотдела, ему сразу стало все ясно. Он побледнел, но еще пытался улыбаться.