Он кинул другой и засмеялся.

– Да блин…

Рассердившись, она подобрала горсть и с силой швырнула. Денни пригнулся; кубики застучали в стенку.

Ланья швырнула еще и попала ему в голову.

– Ааа!.. – Он бросил кубик в ответ.

Она засмеялась и бросила еще два, один левой, другой правой. Попали оба. Денни в истерике откатился и на карачках поскакал за новыми фишками.

– Растеряете же всё… – начал Шкет. И растянулся вдоль края антресолей, чтобы кубики не скатывались вниз. Хохот Денни прыгал между октавами. Шкет подумал: у него даже голос еще не совсем сломался.

Ланья тоже хохотала так, что едва умудрялась бросать.

Кубик ударил Шкета в бедро. Шкет смахнул его обратно на одеяло. Другой перелетел через плечо и запрыгал по полу. Шкет смотрел, как эти двое вертятся, и пригибаются, и швыряются, и хотел, чтоб они кинули и в него. Что и случилось спустя некоторое время.

Он бросал кубики обратно, старался загораживать край, потом сдался, и сам уже хохотал, пока не заболело под грудиной, и не мог остановиться, поэтому все швырял и швырял яркие кубики с золотыми п и т, к и р.

– Нечестно! – закричала Ланья Шкету в плечо и опять засмеялась, когда они с Денни согнали Шкета с края.

– А потому что нефиг так сильно! – Денни с кубиком в руке нырнул влево, затем вправо.

– Ну… кончайте… уже… – пропыхтел Шкет и больше смеяться уже не мог.

Денни выглянул вниз:

– Там их на полу куча.

Ланья отступила, бросила еще. Кубик отрикошетил от бедра Денни. Ланья спряталась за Шкетом.

Денни обернулся:

– И еще один улетел.

Ланья осторожно выглянула:

– Надо, наверно, пойти собрать.

Денни, хмурясь, достал коробку.

– М-да… – Стал складывать рубашки, и книжки, и стеклянные кости в угол. С флуоресцентного плаката на сокровища взирал Котх.

Обертка рубашки порвалась.

– Слезаем, – сказал Шкет.

Ланья спустилась за ним следом.

Они подбирали кубики. Едва Денни шагнул на пол, Ланья кинула кубиком в него.

– Эй, не надо… – сказал Денни, потому что кубик улетел в груду вещей под антресолями.

– Извини! – Ланья снова зафыркала. – Погоди, я помогу.

И вместе с ним забралась в чащу инструментов у стены, и штабели стульев, и кучи коробок. Приподняла гладильную доску, а Денни плюхнулся на колени.

– Нашел…

Она подставила коробку под собранную Шкетом горсть. Тот принялся неловко рассовывать кубики по местам, а Ланья между тем спросила:

– А ты когда-нибудь брал деньги за секс?

– Да.

– У мужчин и женщин?

Один кубик заклинило о другой; Шкет нажал, и второй кубик выскочил из ячейки.

– Только у мужчин.

– Может, и мне попробовать, – после паузы сказала она. – Все про это думают.

– Зачем? – Шкет наклонился за кубиком под ногой.

– И ты, пожалуй, сказал сейчас разумную вещь.

Когда Шкет всунул кубик на место, она прибавила:

– Но это меня не остановит.

Она защелкнула крышку и обернулась к Денни.

Шкет ухмыльнулся, глядя на ее хребет – как будто стрела пронзала сердечко ее ягодиц. Я не знаю, подумал он, что творится у нее внутри. Я только уверен: там совсем не то, что кажется.

– Наверху еще осталось. – И она полезла по лестнице.

– Здесь я больше не вижу. – Шкет полез за ней.

– Эй!.. – сказал Денни.

А затем что-то сомкнулось у Шкета на шее, заскребло ему по бокам, вцепилось.

– Блядь, ты что…

– Отнеси меня! – закричал Денни, не отпуская его. – Давай, отнеси меня наверх.

– Да пошел ты! – закричал Шкет, оседая в хватке пацана. Попытался его стряхнуть. – Ты меня до смерти-то не души, безмозглый ты… зараза! – И одолел еще ступеньку.

Ланья присела на краю.

– Ты его уронишь…

Шкет взобрался еще на одну.

– Залезай давай, хуесос!

Ланья тянула Денни за локоть.

Шкет попытался забросить Денни на антресоли.

– Эй!..

И почувствовал, что Денни соскальзывает. Голые пятки замолотили ему по бокам. А потом что-то перелезло ему через голову.

– Эй, – повторил Денни уже другим тоном. И подергал Шкета за плечо. – Ты нормально?

Ланья сидела с ним рядом, хлопая себя по бедрам, по животу, от смеха опять ослабев.

– Иди нахуй. – Шкет присел на край антресолей. Наклонился, и что-то зашуршало по груди. – Ой, цепочка!

– Что? – Денни оттолкнулся, плюхнулся на попу, потянув за собой одеяла с досок. Не глядя ощупал цепь на щиколотке.

Вот что, наверно, так царапало Шкету бок.

Ланья смотрела, приоткрыв губы.

– Цепочка, – повторил Шкет, повернулся, сел на край и поглядел вниз. Конец цепочки свисал со ступни и почти доставал до пола. Шкет его подтянул. – Утром порвалась… один там мне порвал.

– Кто? – спросила Ланья.

– Да один там. Я починил, но ясно было, что это ненадолго.

Он двумя пальцами пробежался вдоль цепочки по плечу. Порвалось то же самое звено. Шкет стянул концы.

– Погоди секунду, – сказала Ланья. – У тебя же ногтей нет. Дай я посмотрю. – Она присела перед ним, так близко, что ее волосы защекотали ему грудь. Как ей разглядеть-то удается? – Почти получилось.

И она что-то такое сделала зубами.

– Эй?.. – спросил Шкет.

– Готово, – и она оттолкнулась, села.

Теперь Денни спросил у нее из-за спины:

– А кто порвал?

Денни положил ступню Ланье на колени. Отставил коробку и обхватил Ланью за живот, прижал к себе, вытянул руку вдоль ее руки.

– Не мешается? – Она глянула на строгий ошейник у Денни на ноге. – Эротично, пожалуй.

– Кто? – повторил Денни.

– Не знаю, – сказал Шкет. – Правда, я не знаю.

Он ощупью поискал рваное звено. Темно, конечно, но едва ли оно теперь отыщется даже при свете. Он подергал цепочку тут и там.

– Правда починила?

Ланья, плечом у Денни под подбородком, прикусила губу, сдерживая смех. В голове у Шкета пронеслось слово «…вовремя», и он не понял к чему. Я что-то нашел, подумал он, во время. Кому сдались монастыри? Он в голос расхохотался над Ланьиным замкнутым юмором.