— Боже мой, дитя, — воскликнула ее мать, — у тебя едва есть время как следует подготовиться! Что делать с твоим свадебным платьем? — Она открыла дверь в коридор. — Нен! Нельда! Скорее! У нас так мало времени!

1 января в год 1602 от Рождества Христова Валентина Сен-Мишель, леди Бэрроуз, вдова, сочеталась священными узами брака со своим кузеном Патриком, лордом Бурком, холостяком. На маленькой интимной церемонии присутствовали родители невесты, три ее брата и младшая сестра, мать жениха, его отчим, две его старшие сестры, их мужья и дети. Кроме того, на церемонии был Томас Эшберн, граф Кемп.

Невеста, которая считалась выдающейся красавицей в этой семье красивых людей, была великолепна. Ее платье с колоколообразной верхней юбкой из бархата цвета густого бургундского с шелковой нижней юбкой того же цвета было украшено жемчугом. У платья была удлиненная тонкая талия и очень глубокий вырез. Этот наряд, считавшийся особенно модным, был одобрительно встречен дамами. Однако жених утверждал, что он почти непристоен. Его зашикали его родственники-мужчины.

Широкие сверху бархатные рукава сужались книзу и были схвачены множеством маленьких шелковых лент цвета слоновой кости, расшитых жемчужинами. Рукава сужались к кисти и переходили в элегантные гофрированные манжеты из кружева цвета слоновой кости, украшенные маленькими жемчужинами.

Манжеты сочетались с нашейной кружевной косынкой цвета слоновой кости с золотом. Узкие остроносые туфли из лайки цвета слоновой кости, украшенные жемчугом, выглядывали из-под колоколообразных юбок Валентины. Ее черные волосы были разделены по центру и собраны в низкий узел на шее. Узел был украшен шелковыми розами цвета слоновой кости, каждая из которых имела золотые листья и жемчужину посредине. Из украшений невеста выбрала только жемчуг. Жемчужинами был расшит лиф ее платья, они были у нее в ушах, а шею украшало жемчужное ожерелье, опускающееся на ее прекрасную грудь.

В руках она держала небольшой зимний букет из сушеной лаванды, розмарина и остролиста, перевязанный шелковыми лентами цвета слоновой кости, расшитых жемчугом. Лорд Бурк привез этот букет в кармане своего камзола из дома своей матери и передал его Эйден, чтобы та отдала его дочери. Как и его невеста, Патрик был одет в бархат цвета бургундского с кружевами цвета слоновой кости. Эти цвета шли к его темным волосам и светлой коже, так же как они шли Валентине.

Накануне лорд Бурк попросил своего отчима лорда де Мариско быть шафером на его свадьбе.

— Я всю свою жизнь называл вас Адам, чтобы доставить удовольствие маме, — сказал Патрик, — но, хотя отцом мне был человек по имени Найл Бурк, вы единственный настоящий отец, которого я когда-либо знал, Адам. Вы были мне хорошим отцом, и я люблю вас, хотя знаю, что такие слова мужчины друг другу обычно не говорят. Тем не менее я хочу, чтобы вы знали об этом, и мне доставит большое удовольствие, если вы будете шафером на моей свадьбе с Вал.

Адаму де Мариско исполнилось семьдесят два года, и немного было в его жизни случаев, когда он плакал в открытую. Сейчас слезы счастья полились у него из глаз. Он любил Патрика Бурка так, как любил бы своего родного сына. Сыновей у него не было, только одна родная дочь Велвет. И хотя он никогда не говорил об этом вслух, из всех детей Скай больше всего он любил ее младшего сына Патрика, не считая, конечно, их общей дочери.

— Верно, — медленно сказал он, — к моему сожалению, я не твой отец, но ты был мне сыном с того дня, как я женился на твоей матери. У меня не могло быть лучшего сына! Хорошо, Патрик, я буду твоим шафером и горжусь тем, что ты попросил меня об этом! — Великодушный мужчина крепко обнял лорда Бурка.

Дожидаясь начала церемонии, леди де Мариско с нежностью смотрела на своего мужа и сына Бурка, думая о том, как им повезло, что они нашли друг друга, как они должны благодарить судьбу за то, что любят друг друга.

На свадьбу собралась не вся семья. Два старших сына Скай, Эван и Мурроу О'Флахерти с семьями приехать не смогли. Ее младшая дочь Велвет, графиня Брок-Кэрн, и ее семья жили в Шотландии. А дорогая Дейм Сесили и ее брат Роберт Смолл уже умерли. Скай чувствовала, что слезы жгут ей веки. Господи, как ей не хватало Робби и его чудесной сестры! Дейм Сесили любила и воспитывала Скай дольше, чем ее родная мать. Господь да упокоит их добрые души!

— В чем дело, малышка? — спросил наблюдательный Адам, который всегда чувствовал быстрые смены настроений своей жены.

— Я думала о Робби и Дейм Сесили, — ответила она тихо. — Как странно, что важное семейное событие обходится без них. Они всегда были с нами. Всегда.

Он понимающе кивнул.

Сэр Роберт Смолл, деловой партнер Скай на протяжении более сорока лет, умер прошлой зимой, простудившись во время катания на коньках с несколькими из многочисленных внуков Скай по озеру в Королевском Молверне.

Незадолго до смерти Робби стукнуло восемьдесят два. Для всех это была большая потеря, особенно для его сестры.

Дейм Сесили заботилась о брате большую часть их жизни, и его смерть, разделившую их, она перенести не смогла.

«Он не сможет жить без меня», — жаловалась она через несколько дней после смерти брата. Потом, несколько недель спустя, она начала настойчиво говорить всем, кто ее слушал:

«Робби говорит, что я должна прийти к нему, потому что ему одиноко без меня». — Она умерла несколькими днями позже, спустя два дня после своего восемьдесят четвертого дня рождения. Они похоронили ее рядом с ее любимым братом.

— Робби и Дейм Сесили присутствуют здесь, — сказал Адам жене. — Неужели ты думаешь, что они пропустят семейную свадьбу? — Он обнял ее, успокаивая.

Скай взглянула в лицо мужу.

— Мне не нравится стареть, — раздраженно сказала она.

— Ты! Стареешь! Ха! — усмехнулся он. — Ты никогда не состаришься, старушка, так же, как и я!

— Заставь меня поверить в это, Адам, — тихо попросила она его.

— Придешь со мной домой, Скай, — сказал он, улыбаясь ей, — и я в самом деле заставлю тебя поверить в это. — Его дымчато-голубые глаза ласково смотрели на нее.

Они по-прежнему оставались любовниками. Он всегда заставлял ее чувствовать себя лучше. Она засмеялась.

— Ты, милорд, похотливый старикашка, но другого мне не надо! Мы отправимся домой через заснеженные поля сегодня вечером и сыграем в игру «жених и невеста», — поддразнила она, озорно сверкнув глазами.

— Как всегда, любовь моя, твоя изобретательность поразительна, — ответил он с усмешкой. Он каким-то образом ухитрился ласково ущипнуть ее за зад через слой бархата. — Я очень хорошо исполняю свои супружеские обязанности, не правда ли, малышка?

Красивые аметистовые глаза Валентины затуманились, когда она прошла под руку с отцом к алтарю в семейной часовне. Она искренне считала, что Патрик Бурк — самый красивый мужчина на свете, и неожиданно ей пришло в голову, как необычно то, что из всех женщин он выбрал именно ее. Слова супружеской клятвы были произнесены, благословение дано, и все провозгласили тост за жениха и невесту.