Цейтлер: Этого мы совсем не делаем. Можно было выдавать вознаграждение людям, которые у нас служат, чтобы привязать их к нам, какую-нибудь реальную ценность, будь то деньги или обещание, что они потом что-нибудь получат.

Сосредоточение я считаю совершенно неправильной мерой, и уж ни в коем случае в форме дивизий. Батальоны еще допустимы, их легко держать в руках. Но соединения выше этого не должны допускаться, за исключением казачьей дивизии. Эта последняя будет вести себя вполне порядочно.

Фюрер: Я сказал бы, что если бы мы успешно удержались на Кавказе, мы могли бы наверняка получить соединения не у грузин, а у мелких тюркских народов.

Кейтель: Они будут составлять исключение из вышеуказанного правила, так как они являются сильнейшими врагами большевизма. Они стоят вне дискуссии. Это — тюркские легионы. Это чисто туземные соединения. Я еще раз могу указать на то, что мы говорили в прошлом году, в начале сентября, они — особо отличившиеся в борьбе с бандами туземные соединения.

Фюрер: Они тогдауже существовали.

Кейтель: Эти роты, поскольку они состоят из безусловно надежных элементов на добровольческой основе, могут быть оставлены и дальше, а также могут создаваться заново. Так мы и тогда договорились.

Фюрер: Создание еще новых формирований является уже опасным.

Цейтлер: Это, пожалуй, было бы слишком неосмотрительно.

Фюрер: Дальнейшую их организацию надо, естественно, как-то задержать. Ибо этот процесс не имеет никаких границ. Один может это понять так, другой — иначе.

Кейтель: Командующий восточным фронтом также относится благожелательно к созданию этих соединений.

Цейтлер: Нет, ни в коем случае, батальон — самое крепкое подразделение.

Кейтель: Теперь дальше. Подтягивание их к фронту для ввода в бой, а также использование эмигрантов и лидеров прежней интеллигенции впредь, как и раньше, категорически воспрещается. Это оговорено совершенно четко. Такие люди не должны допускаться на фронт. Мы их оттуда удалили. Я сам проделал такую операцию в войсковой группе «Центр». Там в качестве переводчиков на руководящие посты проникли эмигранты, и мы их выбросили.

Шмундт: Нельзя сказать, чтобы генерал-полковник Линдеманн очень хотел создавать эти соединения, но он говорит, что мы должны выделять вопрос о пропаганде в сторону противника. Здесь все средства хороши. Но в тыловом районе дело обстоит так, что мы добились того, что освободили наших солдат для фронта. «Этого мы достигли, — говорит он, — благодаря тому, что я только в районе действия моей армии имею 47 тысяч добровольных помощников, которые, например, обслуживают всю мою железнодорожную сеть, — и это всего-то потому, что они получают питание и жилье, а также сохранили себе жизнь».

Кейтель: Добровольные помощники или туземные соединения?

Шмундт: Добровольные помощники. Но это — люди, которые без всякого надзора со стороны надсмотрщиков или полиции добровольно делают все это. А теперь явился Власов, который разъезжает всюду в качестве проповедника и проповедует национальное освобождение, как в населенных пунктах, так и перед добровольными помощниками и войсками.

Кейтель: Это я уже запретил.

Шмундт: Генерал-полковник Линдеманн говорит не совсем так, как думает господин фельдмаршал: «Мы будем создавать эти соединения в широком масштабе, но я обращаю ваше внимание на существующую в этом деле опасность. Власов их взбудоражил насчет свободы. Он, несомненно, этим больше всего затруднил борьбу с партизанами. Линдеманн говорит, что теперь наступил момент, когда одно из двух: или надо сделать уступку этому Власову, даже если мы не намерены остановить его, и сказать: «Вы за это получите то-то и то-то», или все это дело надо отклонить начисто. Иначе это ударит нам в спину, люди станут выражать недовольство и вместо того, чтобы обслуживать железнодорожную сеть, в один прекрасный день начнут саботировать ее.

Фюрер: Вообще этот генерал Власов в наших тыловых районах мне совершенно не нужен.

Шмундт: Но он там работает.

Фюрер: Это необходимо прекратить. Он мне нужен только на передовой.

Шмундт: Командующие армиями хотели бы получить такое решение.

Кейтель: Это дело решенное.

Фюрер: Цейтлер, для нас вопрос ясен, для тыла этот Власов нам не нужен. Он может действовать только в сторону противника.

Цейтлер: Только в сторону противника своим именем и своими снимками.

Кейтель: Могу ли я теперь не поставить вопрос, который внесен войсковой группой «Север» через Генеральный штаб, — группа просит разрешения включить добровольцев из числа эстов, латышей и литовцев в немецкие части в качестве немецких солдат и таким путем восполнить все вакансии.

Фюрер: Этого в такой общей форме нельзя делать.

Цейтлер: Существует у нас даже латышская бригада СС.

Фюрер: Это отдельные соединения, но в общей массе это делать не следует.

Кейтель: Если они будут включены в состав армии, они будут фигурировать не в качестве добровольцев в особых частях на основе закона о трудовой повинности, а будут зачислены на имеющиеся вакансии при немецких войсковых подразделениях.

Фюрер: Ни при каких обстоятельствах. Это привело бы к тому, что эти соединения в конечном счете стали бы совершенно ненадежными. Совершенно другое дело, если я иду на уступки и составлю из этих людей отдельный легион. Но он тоже должен быть тщательно подобран и выдрессирован.

Кейтель: Это все делается.

Фюрер: Но если вы будете этих людей включать нормальным порядком в то или иное подразделение, то может случиться, что они внесут с собой яд совершенно беспримерного действия. Этого делать нельзя.

Цейтлер: Из крупных единиц существует только одна дивизия, о которой я докладывал и которая составлена по принципу 1 я 1. Это удивительно. Теперь фактически русские солдаты учат наших людей, как нужно окапываться и использовать местность. У них свой способ окапываться и располагаться в окопе, и это — удивительный способ.

Кейтель: Это дивизия «Нидермайер», в ней имеются тюрки. Она носит номер 162.

Фюрер: Где она фактически находится?

Цейтлер: Она находится в губернаторстве.

Фюрер: Одно совершенно ясно, что эти соединения мы серьезно использовали только в нескольких пунктах, и там они не показали себя созревшими для серьезной нагрузки.

Цейтлер: Нет, для серьезной — нет! Хотя они в таком положении находятся уже полтора года, они до самого последнего времени остаются такими же ненадежными.

Фюрер: Полагаться на них нельзя. И я вынужден снова повторить: мы можем вести пропаганду в сторону противника как угодно. Это все можно делать. Но мы должны отдавать себе отчет в том, что это не должно вовлечь нас в такое положение, какое мы имели в 1916 году. Этого не должно случиться. Прежде всего, это не должно иметь места. Мы не должны эти соединения готовить для кого-то третьего, кто возьмет их в руки и скажет: сегодня мы с вами заодно, а завтра нет. В один прекрасный день мы услышим нечто вроде забастовочного лозунга. Он обойдет весь фронт, и тогда они окажутся организованными и начнут заниматься вымогательством.