— Феофил сказал, что не хочет твоей мести.

— И ты думаешь, что я это так оставлю?

— Паси овец, Атрет. Вот что Феофил велел тебе делать. Паси овец. И больше ни о чем не думай.

— Скажи мне, кто это сделал!

— Бог велел нам любить. Любить врагов своих.

Атрет в отчаянии выругался, и выражение его лица в этот момент ничем не отличалось от выражения лица Аномии предыдущим вечером. Он жаждал крови.

«Аномия, — вдруг услышала Рицпа мрачный шепот. — Скажи ему, что за убийством Феофила стоит Аномия. Скажи ему, что это она. Он убьет ее и избавит хаттов от ее влияния. И никогда больше не будет с вожделением смотреть на нее. Скажи ему…»

Рицпа тут же отбросила от себя эти мысли, ужаснувшись тому, что они вообще могли закрасться ей в голову. О Боже, помоги мне.

Ей пришлось защищать Рольфа, как она уже защитила Хельду. Ей приходилось прилагать немало усилий, чтобы все ее мысли были направлены на послушание Христу, какими бы жестокими ни были при этом ее собственные помыслы. Она изо всех сил стремилась к тому, чтобы ни одна ее мысль не шла против Христа, чтобы в ней просто не оставалось места для злобы, зависти или мести. Если ей это не удастся, что станет с ее мужем?»

Она слишком хорошо знала, что с ним станет.

Господи, помоги мне. Помоги мне.

«Остановитесь и познайте, — часто говорил Феофил. Бог с вами».

— Дорогой мой, вспомни, чего требует от тебя Господь, Бог твой, — тихо сказала Рицпа, и ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила и повторила еще одно место из Писания: — «Чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его, и любил Его, и служил Господу, Богу твоему, от всего сердца твоего и от всей души твоей, чтобы соблюдал…»

— Его убили!

— Как и нашего Господа. А Иисус прощал, — воскликнула Рицпа, отчаявшись достучаться до мужа. — И Феофил простил. И ты должен…

— Нет. Я поступлю по справедливости, — сказал Атрет, неумолимо глядя на нее.

— Справедливости, Атрет? Но ты же взываешь к мести.

— Этой собаке лучше сдохнуть от моих рук, чем утонуть в болоте! — Когда Рицпа ничего на это не сказала, его терпение лопнуло. — Говори, кто это был! — закричал Атрет, схватив ее за волосы и повернув к себе лицом.

Сжав зубы от боли, Рицпа смотрела на него. Ей было страшно, но не за себя, а за него. Когда он сжал пальцы сильнее, она застонала и закрыла глаза.

Видя, как она побледнела, Атрет отпустил ее, отошел и издал вопль отчаяния. Это был крик боли и гнева. Атрет был готов убить того, кто поднял руку на Феофила, кто бы это ни был. Он был готов разыскать этого человека и разорвать на части голыми руками. Он хотел насладиться его мольбами о пощаде. Он хотел вонзать в него нож снова и снова, как убийца сам вонзил этот нож в его друга!

Рицпа плакала, глядя на то, какая борьба происходит в душе ее мужа. У нее на глазах Атрет отворачивался от Бога, и она ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Ее мучила боль бесконечного горя, и она отчаянно молилась Богу о помощи.

Атрет повернулся к ней, в его глазах по–прежнему отражались горе и гнев.

— Будь ты проклята за то, что защищаешь убийцу!

Те же гнев и гордость, которые Рицпа видела во взгляде Аномии, теперь горели в глазах Атрета. Это ее потрясло.

— Да нет же, я защищаю не его, — воскликнула она, заплакав еще горше. — Я защищаю тебя.

Атрет пошел прочь, оставив ее одну в этой лощине, с телом Феофила на коленях. Рицпа прижала убитого друга к себе, и ей показалось, что никогда в жизни она еще не чувствовала себя более одинокой.

Рицпа приготовила тело Феофила к погребению, но Атрет вернулся и сказал, что собирается кремировать его, согласно обычаям хаттов. Оставшуюся часть дня он посвятил строительству дома смерти. Пришла Фрейя, которая принесла вино и еду, но Рицпа совершенно не хотела есть, а Атрет работал, не прерываясь ни на минуту.

— Прости, — тихо сказала Фрейя Рицпе, наблюдая за сыном. — Я не была согласна с твоим другом, но никогда не желала ему такого конца.

— Ты могла бы это предотвратить? — тихо спросила ее Рицпа.

Фрейя посмотрела на Феофила, и ее удивило выражение бесконечного покоя на его лице.

— Не знаю, — прошептала она. — Может быть. Не знаю. — Она нежно положила свою ладонь на руку Рицпы. — Я потом приведу к тебе Халева.

Спустя несколько часов дом смерти уже горел, и пламя от него вздымалось в ночное небо. Рицпа стояла, смотрела на огонь и тихо плакала, а Халев сидел у нее на руках, прижавшись к ней. Атрет стоял тут же, но не разговаривал с ней и не приближался к ней. Молитв он никаких не произносил. Рицпа чувствовала его холодность и не знала, что ей делать, чтобы помочь ему. Взглянув на него, она увидела, как желваки играют у него на скулах, а глаза горят так же, как тот огонь, который поглощал тело Феофила. Она чувствовала, как пропасть между ними растет.

Уткнувшись лицом в волосы Халева, она продолжала молиться. Господи, обрати к Себе его сердце, дай ему возможность слышать Тебя, пусть его душа отзовется Тебе.

Когда дом смерти рухнул, в небо взлетел высокий сноп огня и искр. На какое–то мгновение Рицпа увидела тело Феофила, лежащее на специальном помосте, потом оно исчезло из виду в ярком свете пламени.

Халев издал радостный крик, подняв руки к небу и наблюдая, как искры летят вверх. Рицпа тоже посмотрела вверх. В небе виднелись звезды и луна, которые казались такими неизменными, торжественными, и эта картина напомнила ей, что Бог всегда был, есть и будет. Он был задолго до того, как они все появились на свет, и будет, после того как их не станет. Эта мысль наполнила ее покоем и, как ни странно, радостью. Феофил был теперь дома, с Господом. Его битва окончилась победой. И только они с Атретом еще продолжали вести борьбу с этим миром, в который они пришли на короткое время, и с теми силами, которые вышли на них войной.

Господи, Господи, мое сердце взывает к Тебе. Ты знаешь, как мы оба полагались на доброе сердце Феофила. И поэтому Ты забрал его от нас? И нам теперь придется вооружиться тем, что у нас есть, и полагаться только на Тебя?

— Так ты скажешь мне, кто его убил? — спросил Атрет, не глядя на жену.

Рицпа опустила голову и закрыла глаза.

— Нет, — очень тихо сказала она, молясь о том, чтобы он не ожесточился.

Повернувшись, Атрет вырвал у нее из рук Халева.

— Тебе нет места в нашем доме.

Рицпа уставилась на него, раскрыв рот.

— Что ты хочешь этим сказать?

Сидя на руках у отца, Халев заплакал. Он потянулся к Рицпе, и она сделала шаг к нему. Атрет отступил назад.