– Мистер Доббз, – сказал Маккриди, – пожалуйста, отбуксируйте этих джентльменов до кубинских территориальных вод или до встречи с первым кубинским патрульным судном и там отцепите шаланду. Дальше их возьмут на буксир соотечественники, а при попутном ветре они и сами доберутся на веслах.

Джимми Доббз покосился на кубинцев. Их было семеро, восьмой – Ливингстон.

– Вас будет сопровождать лейтенант Хаверсток, – добавил Маккриди. – Разумеется, он будет вооружен.

Сержант Синклэр протянул Хаверстоку «кольт», тот самый, от которого отказался его преподобие Дрейк. Хаверсток спрыгнул на палубу «Галф Леди» и устроился на крыше рубки лицом к корме.

– Не беспокойтесь, старина, – сказал лейтенант Доббзу, – если кто-нибудь из них только дернется, я вышибу ему мозги.

– И последнее, мистер Ливингстон, – сказал Маккриди, повернувшись к шаланде. – Когда вы доберетесь до Кубы, передайте, пожалуйста, сеньору Кастро, что его идея была превосходной: с помощью марионеточного кандидата захватить острова Баркли, а потом, возможно, присоединить их к Кубе или устроить здесь международный тренировочный центр. Но вы можете также сказать Кастро, что из этого ничего не выйдет. Ни сейчас, ни позже. Пусть он поищет другой способ спасти свою репутацию политического деятеля. Прощайте, мистер Ливингстон. Не рекомендую возвращаться.

У причалов собралось больше тысячи островитян. Они провожали взглядами «Галф Леди», которая отчалила и взяла курс в открытое море.

– Нам предстоит еще одно неприятное дело, джентльмены, – сказал Маккриди.

Он направился к «ягуару». Среди столпившихся возле причалов островитян его белая губернаторская форма произвела настоящий фурор.

* * *

В поместье Маркуса Джонсона ворота из кованой стали были закрыты. Ньюсон и Синклэр вышли из фургона и легко перемахнули через стену, не коснувшись ее верха. Через минуту из-за стены донесся глухой звук – это тренированная ладонь жестким ребром нанесла удар по хрупкому человеческому телу. Зажужжал электрический двигатель – и ворота раскрылись.

На территории поместья, справа от ворот, стоял небольшой домик с телефоном и панелью управления. На полу лежал мужчина в пестрой рубашке, рядом валялись разбитые темные очки. Пестрорубашечника бросили в последний фургон, в тот, в котором ехали два сержанта полиции. Ньюсон и Синклэр перебежали через лужайку и скрылись в кустах. Когда Маккриди вошел в большой светлый зал для приемов, по выложенной изразцами лестнице спускался, на ходу завязывая шелковый купальный халат, Маркус Джонсон.

– Могу я поинтересоваться, что все это значит, черт возьми? – требовательно спросил он.

– Разумеется, – ответил Маккриди. – Пожалуйста, прочтите вот это.

Джонсон вернул короткий указ.

– Ну и что? Я не совершил никакого преступления. Вы врываетесь в мой дом… Все это будет известно в Лондоне, мистер Диллон. Вы еще вспомните это утро. Мои адвокаты…

– Хорошо, что у вас есть адвокаты, – сказал Маккриди. – Они могут вам понадобиться. А пока, мистер Джонсон, я хотел бы опросить ваших коллег, тех, кто помогает вам в предвыборной кампании, ваших, так сказать, сотрудников. Один из них был настолько любезен, что проводил нас до двери. Будьте добры, принесите его.

Сержанты полиции отчасти ввели, отчасти втащили в зал сторожа, который почти не держался на ногах, и бросили его на диван.

– Еще семерых, пожалуйста, мистер Джонсон. Будьте добры, предупредите их, чтобы они захватили с собой паспорта.

Джонсон подошел к телефонному аппарату, корпус которого был вырезан из оникса, и поднял трубку. Телефон молчал. Джонсон положил трубку.

– Я намерен вызвать полицию, – сказал он.

– Я представляю полицию, – пояснил старший инспектор Джонс. – Будьте добры, выполните распоряжение губернатора.

Джонсон на минуту задумался, потом вызвал помощника. Над перилами лестницы появилась чья-то голова. Джонсон отдал приказ. С веранды пришли два пестрорубашечника и встали рядом с хозяином. Еще пятеро спустились со второго этажа. До Маккриди донесся приглушенный женский визг. Очевидно, в доме продолжалась гулянка. Старший инспектор Джонс собрал паспорта. У лежавшего на диване сторожа паспорт извлекли из заднего кармана.

Неодобрительно покачивая головой, Маккриди поочередно просмотрел все документы.

– Паспорта подлинные, – уверенно заявил Джонсон. – Как видите, все мои помощники приехали на Саншайн совершенно законно. Тот факт, что они – граждане Ямайки, не имеет отношения к делу.

– Не совсем, – возразил Маккриди, – потому что все они скрыли свое уголовное прошлое, что является нарушением подпункта В-1 четвертого пункта Закона об иммиграции.

Джонсон ошарашенно осмотрелся. Возможно, он и в самом деле был сбит с толку, потому что Маккриди только что сочинил обвинение.

– В действительности, – ровным тоном продолжал Маккриди, – все эти люди являются членами преступной организации, известной под названием «Ярдбердз».

Организация «Ярдбердз» («Дворовые птички») зародилась в трущобах Кингстона. Сначала она представляла собой объединение уличных банд, собиравшихся на задворках (отсюда и ее название) и занимавшихся в основном рэкетом. Банды быстро прославились неукротимой жестокостью. Потом они переключились на торговлю марихуаной, грязным кокаином, крэком и со временем вышли на международный рынок. Для краткости их стали называть «ярди».

Рядом с одним из помощников Джонсона у стены стояла бейсбольная бита. Его рука медленно потянулась к бите. Священник Дрейк первым заметил подозрительное движение.

– Аллилуйя, брат мой, – негромко сказал он и ударил «ярди».

Дрейк нанес один, но невероятно сильный удар. Неизвестно, где он научился драться, потому что в баптистских колледжах, конечно, обучают многому, но только не короткому прямому удару как средству обращения неверующих. «Ярди» закатил глаза и соскользнул на пол.

Инцидент послужил сигналом, и четверо из шести оставшихся «ярди» потянулись к поясным ремням.

– Не двигаться. Стоять.

Ньюсон и Синклэр выждали, когда на втором этаже остались одни девушки, и проникли в дом через окна. Теперь они стояли на верхней площадке лестницы, и весь зал для приемов находился в зоне обстрела их автоматов. «Ярди» замерли.

– Они не рискнут стрелять, – прорычал Джонсон. – Иначе перебьют всех.

По мраморному полу Фаваро вразвалку пересек зал, встал за спиной Маркуса Джонсона и левой рукой схватил его за горло. В спину Джонсона уперся ствол «кольта».

– Возможно, – сказал Фаваро, – но ты умрешь первым.

– Будьте добры, положите руки на затылок, – сказал Маккриди.

Джонсон проглотил слюну и кивнул. Шестеро «ярди» подняли руки, потом по приказу встали лицом к стене. Два сержанта полиции освободили их от оружия.