– Обещаю.

Когда Ара-Лин спала днем, я занимался делами. Навестил Кошку и Абеля в резиденции Стилусов, имплантат Кошке вынули, она осталась жива и даже при своем уме и памяти. Первый Стилус так обращался с ней, будто сам ее создал, и она была его любимым и совершенным творением, а не живым человеком с собственным характером. Кошка морщилась, но не грубила, лишь когда мы остались вдвоем она с жаром стала напоминать, что была хорошим полом и не потеряла квалификации, что готова отработать операцию и т. д. и т. п.

– Боишься стать лабораторной мышью, а рус-пол?

Она лишь глянула искоса в ответ.

– Ты готова вернуться на Депру и занять место Абеля в посольстве?

Она растеряно села, как-то потеряно осмотрела комнату.

– Я не хочу на Депру – тихо сказала она.

– Ты модифицирована, ты вне закона. На Хинских планетах тебя убьют, в ЕвСе поместят в клинику-тюрьму, в РФ тоже самое.

– Но ведь Стилус вынул ВСЕ имплантаты, не только из головы, а и хрень отрезал. Я теперь просто женщина с изуродованным лицом! Да я кислотой обольюсь – и все!

– Не надо кислотой. Да и вообще, давай без глупостей. Я поспрашиваю, может кому-то и пригодится бывший рус-пол. Ты лучше почитай информацию для иностранцев о синто, пригодится в любом случае.

– Да уж почитаю, а то вы меня вообще с ума сводите.

Когда уходил, спросил:

– Как ты себя чувствуешь? – несмотря на столь общий вопрос, она сразу поняла, о чем речь.

– Быть фригидной лучше, чем быть хоул. Да ты и сам знаешь, что мне немного оставалось, месяцы. Так что я в любом случае благодарна, а вот Абель вряд ли воспримет все так спокойно.

Умная женщина.

– Если его что-то не будет устраивать, он всегда может воткнуть себе что-нибудь острое в шею. Такой выход есть у всех.

Кошка вздрогнула.

– Ты не знаешь Абеля, он не себя убьет, а того, кого посчитает виновным.

Действительно умная женщина. Пожалуй, надо взять на себя ответственность и поговорить с модификантом, что я и сделал.

Выслушав меня, он взвился чуть ли не до потолка.

– А раньше нельзя было сказать? Что вы себе думаете? Как вообще это будет? Я буду импотентом? – верещал он, я сконцентрировался на том, чтобы мои руки случайно не двинули ему по перекошенной роже.

– Ты плохо слушал, Абель. Не импотентом. Физиологически все будет работать – спокойно возразил я.

– Ну да! Да! Мне просто не будет хотеться. Я не буду получать удовольствия.

Мне надоело это выслушивать.

– Через восемь дней Грин возвращается на Депру, место для тебя найдется.

Это подействовало, как холодный душ, злобная тварь превратилась в обиженного ангелочка.

– Злой ты, Ташин. Да и вообще, вы, синто, не люди, а биокомпьютеры. Вот Стилус ваш….

Под моим тяжелым взглядом он оборвал речь на полуслове.

– Хорошо, я все понял. Согласие подтверждаю – сказал он нормальным деловым тоном.

Я кивнул и пошел к двери.

– Но пусть Викен не думает, что избавился от меня! – крикнул он мне в спину. – Все равно я его трахну!

Я зло улыбнулся и вышел. Ага, помечтай, недомерок смазливый, пока доля мозга ответственная за секс-удовольствие не поджарилась при отключении имплантата.

Слетал в гости к Ронану, познакомился с его женой иностранкой. Впервые увидел вблизи беременную женщину, странное чувство, кажется, что она не должна ничего делать, а только НОСИТЬ. Ей же самой на месте не сиделось, даже хотелось продолжать летать. Я, конечно, ничего не смыслю ни в беременности, ни в беременных женщинах, но летать в космосе беременной, это как минимум безответственность. Выноси, роди, вскорми, а потом хоть в сквозьсекторное путешествие отправляйся, вынянчить и воспитать уже могут и без матери. Короче, Скинис-Бялко произвела на меня неоднозначное впечатление, зато посмотрев на них вдвоем с Ронаном, я стал относиться к нему с большей симпатией. Он действительно любил свою иностранку и при этом ухитрялся ее обуздывать и притормаживать, при более ярком темпераменте и гиперактивности жены, последнее слово все же оставалось за ним.

Естественно они расспрашивали об Аре-Лин, интересовались прогнозами, неприятно кольнуло, что они и приблизительно не представляют реальной картины, насколько все плохо. Я отделывался общими оптимистическими фразами. Когда Скинис ненадолго оставила нас, я все же выложил Ронану правду и о ситуации и о прогнозах, присовокупив, что дергаться и расстраиваться нечего, Ара-Лин вернется в прежнюю форму, но вот через девять месяцев или год, или полтора, это отдельный вопрос.

– Тварь…Тварь – тихо и очень зло взвыл Ронан. – Крысодлак.

Мы понимающе переглянулись.

– Она сама со всем разберется – твердо сказал я, – если что, я помогу. У тебя семья.

Ронан нехотя кивнул.

– Прости, что не поздравил тебя, как полагается – сменил он тему – я рад брату. Рад, что отец принял решение так быстро.

– Спасибо, старший брат.

Он поморщился и улыбнулся.

– Брось, я младше тебя на год. И вообще, мне что, обидеться на твою официальность?

– Не надо – я тоже улыбнулся.

После завтрака, мы обычно с Арой-Лин рассказывали друг другу о себе, то я о Депре, то она о всякой всячине, но постепенно темы иссякали, и однажды она сказала.

– Я заключила персональный закрытый контракт с семьей Шур. Я хочу подключить тебя к его выполнению. Поскольку ты член семьи, а я некст, нет даже необходимости спрашивать согласия у Шур.

Интересно…. И она рассказала о провалившихся агентах и нависшей над Синто угрозой. Мне и раньше приходило в голову, что уничтожение пиратов сравнимо с подрубыванием ветки, на которой сидишь, но выбора нам не оставили. Поставленная задача оказалась интересной и полностью меня захватила.

Так наше время оказалось расфасованным по ячейкам: тренировки, еда, сон и аналитическая работа. Единственное что отравляло идиллию, это медленно растущая тревога за лорда Викена, да, мы знали, что связи с ним не будет, но все равно очень хотелось получить весточку, что он жив и все в порядке.

Как-то неожиданно заявился Синоби-Чех со вторым визитом, после осмотра он уже не так хмурился, как в прошлый раз, и обронил что-то вроде «неплохо».

Однажды днем, как раз после тренировки, раздался голос Эзры.

– К вам лорд некст Грюндер с визитом.

Грюнд заявился, как всегда долговязый, худой и смешливый.

– Это тебе – и он выложил Аре-Лин на колени котенка-каракала, маленького с глупыми серыми глазами. Ара-Лин смотрела на него с неопределимой смесью эмоций и не могла ничего сказать, но явно не обрадовалась.