Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В таком состоянии, как известно, пьяная зайка норке не хозяйка. Очень не хотелось бы наделать глупостей в таком виде. Тем более рядом спит брутальный красавец, которого я, кажется, очень хочу. Но ему знать об этом не положено.
Глава 9
Первая ночь во время пути ознаменовалась происшествием. Просыпаюсь из-за того, что кто-то водит рукой по моей ноге. Прямо от лодыжки ведет пальцами всё выше и выше. Не лапает, а будто погладить хочет, но сильно стесняется. Сначала мне страшно становится: вдруг это вор прокрался?! Приоткрываю глаза. В купе темно, как в одном месте у слона. Но постепенно глаза привыкают, да ещё мелькающие огни за окнами помогают, и я вдруг вижу: Артур это. И его ладонь уже почти добралась до того места, где мое бедро плавно перетекает в талию. А дальше у меня что? Правильно: нижнее белье. Когда я ложилась, спутник мой уже спал (или делал вид), и в купе было жарко. Решила лечь в трусиках и футболке. И получается, что прямо сейчас эти похотливые пальчики заберутся туда, куда я пускаю только избранных!
Я лежу на правом боку, правая рука под подушкой. Зато левая вполне свободна, я согнула её в локте и положила себе под щеку — так приятнее. Да ещё от кожи увлажняющим кремом пахнет, миндальным. Но когда пальцы Артура пересекли невидимую границу, я резко выкинула левую руку и врезала кулаком в темнеющее лицо. От неожиданности спутник охнул, схватился за физиономию ладонями и отпрянул. Раздался гулкий удар — кажется, ещё и головой приложился об стенку, короткий стон.
Включаю свет над головой — там маленький ночник. Картина впечатляющая! Сидит на своей койке Артур, потирает руками дважды ушибленный орган. Кажется, я крепко ему влепила прямо в глазницу. Потому одной рукой потирает глаз, второй — затылок.
Тут мой взгляд обращается на собственное тело. Ох, ты ж! Футболка задрана так высоко, что того и гляди близняшки покажутся наружу, чем очень обрадуют бабника в моём купе. А уж трусишки мои он точно общупал. И ногу!
— Извращенец хренов! — выпаливаю, лихорадочно пытаясь набросить на себя одеяло. Но его нет. Куда делось?!
— Да я укрыть тебя хотел! — говорит Артур извиняющимся тоном. — Честное слово! Ты дрожала во сне.
— Нечего было на меня пялиться!
— Да я не пялился! Проснулся от того, что ты зубами клацаешь, как волчонок. Встал, а ты дрожишь, свернулась клубочком. Вот, захотел накрыть. Получил, ёперный театр! — он прикоснулся к ударенному глазу и зашипел от боли. Крепко досталось.
Я растерянно смотрю по сторонам. Вижу: одеяло валяется на полу. Блин! Выходит, он правда хотел как лучше.
— Надо было сначала сказать, а потом лезть куда не просили!
— Ты же спала.
— Всё равно!
Поднимаю одеяло, отворачиваюсь к стене. Вот зараза! И смех, и грех! Выключаю свет. Пусть знает в следующий раз: ко мне без спроса не приближаться.
Утром, стоит мне кинуть на Артура взгляд, как не могу сдержать улыбку: у него под глазом очаровательный такой лиловый фингал. Очень хочется заржать в голос, но я сдерживаюсь. Всё-таки изуродовала красавчика. Хотя и сам виноват. Чтобы загладить свою вину, предлагаю сходить позавтракать за мой счёт.
Спутник нехотя соглашается. Одеваемся и идем в вагон-ресторан. Но когда проходим тамбур, там опять этот морской офицер. Ух, до чего меня заводит эта черная военная форма с позолоченными пуговицами и знаками отличия!
— Доброе утро, капитан, — говорю мужчине, дурашливо вскидывая руку ладонью к виску.
— К пустой голове руку не прикалывают, — ворчит рядом Артур, заметив мой жест.
— Доброе утро! — радостно отвечает моряк. — Как спалось?
— Благодарю, отлично. А вам?
— Тоже. Вы завтракать?
— Да.
— Хотите составить нам компанию? Мы вот с коллегой, — киваю на Артура. — Собираемся основательно подкрепиться.
Офицер смотрит на Артура. Замечает его фингал. Делает какой-то вывод и смущённо говорит:
— Спасибо, всё своё ношу с собой. Походная привычка.
— Ну, как хотите, офицер, — и снова делаю ему ручкой.
Когда отходим, я отвечаю Артуру на его давешнюю колкость:
— У кого голова пустая, тот вообще честь отдавать не умеет.
— Честь, Ликуся, ты отдала, когда позволила сорвать свой цветочек аленький, а этот жест называется отдача воинского приветствия, — звучит в ответ. Я аж вспыхиваю от гнева, но стараюсь держать себя в руках. Иначе Артур с двумя фингалами будет до конца поездки сидеть в купе, а мне одной скучно в ресторан ходить.
«Ликуся?!» — ох, Уваров, ты точно получишь. И совсем не то, о чем мечтаешь!
Идти довольно далеко, поезд длинный. И шагать неудобно: постоянно качает, как на корабле в шторм. Я однажды по Волге плавала на частной яхте. Пригласил один ухажёр. Желал строить со мной отношения. В общем, я была не против. Но после той поездки рассталась с ним. Не смогла забыть, когда этот бравый «капитан маломерного флота» извергал из себя ужин, перевесившись через леер. Тоже мне, морской волк! Укачало его, видите ли.
До вагона-ресторана остается ещё немного, я вдруг застреваю. Шнурок от кроссовки зацепился за какую-то железку, я дёрнула ногой и остановилась. Наклоняюсь, чтобы вытащить застрявшее. Принимаю весьма выразительную позу, учитывая, но на мне тонкие спортивные брюки. Артур в это время находится позади, и дальше случается нечто из ряда вон.
— Ух, какие булочки! — говорит он и кладет растопыренные пальцы на мои ягодицы. Потом сжимает крепко, но не больно, и трясет, словно ждет, что с них сахарная пудра посыплется. Я аж захлебываюсь от возмущения. Но сцепляю зубы. «Ну всё, Артур! — думаю в страшном гневе. — За такой поступок ты фингалом не отделаешься».
Наконец, чертов шнурок поддается, я встаю и иду вперед, делая вид, что ничего не случилось. Хотя моя пятая точка буквально полыхает, и на коже осталась тактильная память от каждого пальца наглого бабника. Он же следует за мной и тоже молчит. Тоже весь
