– Подходи ближе, – отдал приказ один из автоматчиков, наверное, командир.

Лихой и Арсен появились за спиной врагов бесшумно, человек и пёс, слаженная пара. Налётчики их не заметили, то ли забыли, что помимо меня ещё кто-то выбрался из машины, то ли расслабились, то ли в самом деле были уверены, что всех перебили. И, представив себе, что сейчас произойдёт, я усмехнулся.

– Чё ты лыбу тянешь?! – закричал вожак налётчиков. – Тебе каюк! Ты понимаешь это, дебил?!

Больше он ничего не успел сказать. Лихой прыгнул ему на спину, и клыки пса сомкнулись на шее врага. А телохранитель двумя короткими очередями из АКС свалил гранатомётчика и второго автоматчика. Раненый попытался дёрнуться, но я уже навис над ним и сильным ударом ноги в лоб отправил его в нокаут.

Группа прикрытия, конечно, заметила, что операция пошла не по плану, и попыталась нас обстрелять. Вражеский пулемётчик патронов не жалел, выпустил ленту-сотку, а стрелки – по магазину. Однако мы за дорогой, пули проходили выше. А вскоре со стороны порта появился бронетранспортёр, реанимированный калининградцами БТР-80. На его броне скопом сидели десантники, которые моментально посыпались на грунт и под прикрытием тяжёлого пулемёта сбили противника с позиции. Принимать бой те не захотели и оттянулись в развалины. Гвардейцы Левченко начали преследование, а я приказал привести в чувство пленника и допросить его.

Раненый пленник человеком оказался здравомыслящим и разговорчивым, однако знал мало. В группе было девять человек, и они – наёмники. Их родина – городок Усвяты в Псковской области, небольшой анклав. Командир группы подобрал молодёжь, обучил и хотел захватить власть в общине. Не вышло. Местная элита была начеку, и они сбежали. Произошло это три года назад, и с той поры они кочевали от одного анклава к другому. Воевали и промышляли грабежом, брались за любую работу, какая могла принести несколько золотых монет, а летом добрались до Питера. Там вожак нашёл нанимателя, кто такой, боец не знал. После чего группа получила оружие и взрывчатку, месяц тренировалась и в начале осени, обходя заставы гатчинцев, пришла в Балтийск. Здесь их встретили, устроили на окраине и снабдили продовольствием. Приказ простой – ждать команду.

Боевики просидели на базе не долго, неделю. Потом появились наши корабли, и они стали готовиться к налёту на автоколонну. Кого убивать и за что, опять же, не разъяснялось. Задача – уничтожение двух-трёх автомобилей, полная зачистка и отход. Вот только операция пошла не так, как было запланировано.

Это основные данные, а помимо них имелись некоторые мелочи. Например, калининградцы, которые встретили боевиков – из гвардии генерального секретаря. Пару раз в разговорах между собой, когда им казалось, что они одни, упоминались москвичи. А вожак группы намекал бойцам, что скоро в Прибалтике сменится власть и они заживут припеваючи. Отсюда логичный вывод: против меня и Левченко сработали шпионы Всероссийского диктата. НО! Я знаю возможности Москвы и не уверен, что это они задействовали наёмников. Слишком топорно. Гораздо проще прислать снайпера, который сядет в руинах возле порта, наведёт на меня прицел, плавно потянет спусковой крючок и одним-единственным выстрелом решит проблему графа Александра Мечникова. Поэтому могла сработать иная сила. Хотелось бы узнать, какая именно. Однако на проведение расследования нет времени.

Пока я допрашивал пленника, недобитые боевики оторвались от калининградских гвардейцев и попали в засаду. В точке эвакуации, где их должна была ждать машина, они напоролись на пулемётные очереди. Все погибли, и мой раненый оказался единственным свидетелем. Если кому-то его передавать, то лично Левченко. По этой причине пленника перевезли на фрегат, и я по радио связался с генеральным секретарём. Он уже был в курсе, что произошло, и ввёл в анклаве военное положение. Однако меня это не касалось. Я стоял на вертолётной площадке «Ветрогона» над куском обгорелого мяса, которое раньше было моим телохранителем Мустафой, и вспоминал, сколько раз он спасал мне жизнь. Хороший воин был, преданный и верный, но горевать о нём некому. Семьёй он так и не обзавёлся, а случайные подруги не в счёт. А значит, везти его в Передовой не стоит. Завтра же похороним Мустафу на местном кладбище, дадим салют и, погрузившись на корабли, направимся к шведским берегам.

Ко мне подошёл Арсен и молча встал рядом. Как и я, он смотрел на мертвеца, и в его душе царило смятение. Я это чувствовал и спросил воина:

– Ты хочешь что-то сказать?

Он тяжело вздохнул:

– Отпусти меня, вождь. Я понимаю, что моя жизнь принадлежит тебе, таков уговор с нашими племенными вождями. Но тяжко мне. Дай передышку. Жениться хочу, семью создать.

– На какой срок?

– Два года дашь?

– Да.

– Благодарю, вождь, – кивнул он.

Я отошёл от трупа, а Арсен встал перед ним на колени и зашептал молитву на арабском языке. Он прощался с другом по-своему, как его учили в детстве, и ему лучше не мешать.

Королевство Швеция. Охус

29–30.09.2067

В вотчине Ульфа из Кристианстада, верного сторонника шведского короля Никласа, всё начиналось как обычно. Суда торгового каравана заняли места возле причалов, нас встретили, и я, нагрузившись подарками, в сопровождении лучших воинов и дипломатов отправился в замок ярла. В этот раз официальную часть не затягивали, и мы с Ульфом, оставив наших приближённых обсуждать дела, удалились в его кабинет, который находился в отдельном донжоне.

Личные покои ярла были обставлены своеобразно. На стенах – боевое холодное оружие, в основном топоры и мечи. В углу – пирамида с автоматами и винтовками, а под ними резные ящики с гранатами, боезапасом, сигнальными ракетами, дымовыми шашками и противогазами. На полу – ковры с длинным ворсом. Возле окна – тяжёлый дубовый стол и кресло, за которым стояли массивный стальной сейф, пара сундуков и небольшая полка с книгами. А в центре помещения – продолговатый стол и четыре кресла. Вот за него мы и сели. Расположились один напротив другого, а поскольку ярл превосходно говорил по-русски, переводчик нам не нужен, и Ульф сразу задал дежурные вопросы:

– Как поживаешь, Александр? Всё ли хорошо в твоём владении и вашем государстве? Как тебя встретили в Гатчине и Калининграде? Что по торговле?

Окинув взглядом бородатого викинга в тёмно-сером горном камуфляже, я невольно скопировал его степенную речь и ответил:

– Поживаю неплохо, Ульф. Вторая жена подарила сына. Нападения дикарей отбил. В русских прибалтийских анклавах меня встретили добром. Торговали хорошо, домой возвращаемся с прибытком. А как у вас обстоят дела?

Он слегка приподнял ладони:

– Слава богам, времени даром не теряли. Король Никлас сейчас далеко, покоряет земли непокорных ярлов. За последние три месяца подмял под себя Авесту, Бурленге, Фалун, Ретвик, Сёдерхамн и Юсдаль. Это на севере, за Упсалой. Хозяева этих земель имели перед короной провинности или погибли в Англии, вот король и взял их под свою руку, остатки дружин присоединил к войску и убавил налоговое бремя для бондов. Жрецы его поддержали. Поэтому серьёзных бунтов не было. А у меня всё скромнее: прибавил к собственному владению несколько деревень возле Карлскруны, летом проводил раскопки на развалинах Гётеборга и посылал два драккара на разведку за полярный круг.