— И после вы отпустите меня на свободу?

— Слово чести, — торжественно пообещал седой. — Вернем туда, откуда забрали, и щедро вознаградим. Золото, драгоценности, магические артефакты…

— Но выбора у меня нет? — уточнила я.

— Увы, — вампир вздохнул, и, кажется, что искренне. — Мы знаем, что шанс есть только у вас. Пришлось потратить немало времени и сил, чтобы убедиться в этом. Ритуалы со всей определенностью указали именно это.

— И сколько своих вы в этом одном месте прежде потеряли?

Взгляд вампира похолодел, он поджал губы.

— Это ведь естественно, — пояснила я. — Если данные вещи и впрямь так ценны, то вам не желательно отдавать их в чужие руки даже на недолгое время. Но вы готовы это сделать. Значит, те, кто пытался прежде, кто был достоин доверия — погиб. Так сколько?

— Двадцать восемь, — наконец ответил вампир. — Вам легче?

Я отвернулась к окну кареты:

— Да, намного.

В обещание вампира отпустить меня на свободу, да и еще и наградить, верилось слабо. Вернее, не верилось вовсе. Не так эти дела делались, совсем не так.

Однажды Мервин спас меня, а в награду получил смертный приговор. И только потому, что умел то, что простым эль–туань не полагалось. А я… Я слишком много знала. Да взять хотя бы сам факт, что вампиры в нарушение законов Дракона открыли Портал на территорию двусущных, да еще и клана, особо приближенного к Дакаантам. За одно это не сносить кое–кому головы. А тут еще и похищение.

Моя жизнь Дракона волновала мало, разве что с политической точки зрения, но дело было не во мне, дело было в принципе.

— Что это за место? — спросила я, не поворачиваясь к вампиру.

— Лабиринт, — ответил тот после секундной паузы. — Старое место. Древнее.

— Опасное, — добавила я за него.

— Опасное, — согласился седой. — Но не для вас, тарэса.

Почему–то я ему не поверила.

Я продолжала смотреть в окно повозки, пытаясь определить, где нахожусь.

Вампиры, насколько я знала, обитали на архипелаге, а очертания увиденной горы напомнили мне потухший вулкан Ратой — самую известную достопримечательность одноименного с вулканом острова. Других подобных громадин во владениях вампиров просто не было…

Потом я почувствовала на себе пристальный взгляд седого. Ах да, вещи, которые нужны вампирам.

— Что именно я должна вам принести?

Вампир, ждавший, похоже, именно этих слов, достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул мне.

— Вот, посмотрите.

Два схематичных рисунка. На первом нечто, напоминающее дротик — укороченное копье — с вырезанными по всей длине древка рунами. Часть рун походила на искаженные руны Древних, а часть я никогда прежде не видела. На втором — обруч с зубцами. Корона? Артефакт?

— Для чего они нужны?

— Этого вам знать не требуется, тарэса, — седой был вежлив, но непреклонен.

— Скажите, хотя бы, какие с ними нужны меры предосторожности? — я продолжала рассматривать рисунки. Изображения ничего не говорили о мощи искомых предметов, но старые магические реликвии бывают очень опасны. В том, что вещи магические, я не сомневалась.

— Для вас — никаких, — любезно сообщил вампир.

Многозначительно. Я отложила рисунки.

— Что же во мне такого особенного?

— Мы провели некий ритуал, подробности которого сейчас не важны, — с готовностью сказал седой, — и сумели определить точное местонахождение и внешность единственного существа в нашем мире, которого Лабиринт не только впустит, но и выпустит.

— Правильно ли я понимаю, что суть моей уникальности — для вас тайна?

— Абсолютно, милая тарэса, — легко согласился вампир.

Не слишком ли легко?

Вампирчик, молчавший все время нашего разговора, хмыкнул. Честно сказать, я про него почти забыла.

— Да нет в тебе никакой уникальности, человечка, простое совпадение, — сказал он презрительно. — Звезды над тобой сошлись, вот и все. С каждой заурядностью может случиться.

Я перевела вопросительный взгляд на старшего вампира, и тот слегка пожал плечами:

— Может быть и так, — сказал примирительно. И после паузы добавил: — Вы очень хорошо держитесь, тарэса.

Я опустила взгляд, чувствуя недовольство на саму себя — забылась. Вздохнула:

— А что мне остается?

Поездка продлилась еще несколько часов. За это время я успела получить карту Лабиринта, еще более схематичную, чем предыдущие рисунки, с белыми пятнами во многих местах, и выслушать краткие пояснения на тему того, что в этом Лабиринте обитает. И кто. Некоторые описания звучали очень знакомо, особенно упоминания желтоглазых тварей с ядовитыми зубами. Но намного интереснее оказалось другое — из Лабиринта невозможно было открыть ни Портал, ни Врата, а значит моя идея — докопить Нити и выбраться самостоятельно — была невыполнима. Жаль. Придется действовать иначе.

— Какие вы даете гарантии, что сдержите обещание и отпустите меня?

— Я же дал вам свое слово! — возмущенно воскликнул вампир.

— Это очень любезно с вашей стороны, — мой голос звучал кротко. — Но я бы хотела чего–то более конкретного. Например, клятву именем Савэто.

Оба вампира замерли, и если взгляд младшего выражал открытую злость и даже, пожалуй, страх, то взгляд старшего, потеряв маску любезности, заледенел.

— Да что ты себе позволяешь, человечка! — взорвался вампирчик. — Это оскорбительно!

— Я хочу жить, — объяснила я очевидное. — Вы же, господа, не сделали ничего, чтобы заслужить мое доверие.

— Видите ли, любезная тарэса, — сказал старший из вампиров. — Данная клятва для нас запретна. Мы не можем клясться именем Савэто.

Слушая седого, я смотрела на вампирчика, особо отметив блеснувшее в его взгляде удивление.

— Лжете, — прервала я вампира. — Можете. И будете, если хотите, чтобы я вам помогла.

— Милая тарэса, — с ядом в голосе сказал седой. — Боюсь, у вас нет выбора.

— Ну отчего же? — я опустила взгляд и сплела слегка подрагивающие пальцы в замок. — Я могу навсегда остаться в Лабиринте.

— Дядюшка, — не выдержал младший. — Просто заставь ее!

Я ждала.

Гипноза седого в прошлый раз хватило, чтобы выманить меня из гнезда, но достанет ли его силы на все время, что я пробуду в Лабиринте, и будет ли там его магия вообще действовать?

Я ждала, но ничего не происходило. Подняла голову — седой выглядел напряженным, должно быть просчитал в уме варианты и пришел к тем же выводам, что и я. Потом кивнул.