И снова предсказание Славы сбылось. Витэго не стал отправлять охранников в погоню за Огоньком. Во-первых, тот был ему не нужен. А во-вторых, дон Хорсес действительно был знаком с королем и сейчас, когда решалась дальнейшая судьба ордена Золотой лилии, ее новоявленный магистр опасался ссор и лишних разговоров. Зато в присвоенном замке мог творить что угодно. Он уже придумывал, как бы построже наказать племянниц.

Но гадкую месть остановило прибытие фотографов.

Мрачная в последнее время София пригласила Карину и Карлу в главный зал. Речь ее была порывиста и кратка, точно разговаривал робот. Слава не узнавала эту жизнерадостную и добродушную женщину, ее будто подменили. Где та добродушная хохотушка, что поила ее чаем и рассказывала сплетни на кухне? Куда подевалась женщина, что первой признала няню членом семьи?

Подавив горестный вздох, Слава по привычке потянулась за девочками. Но София остановила ее.

– Тебе идти не нужно, – сухо сообщила она. – Оставайся в детской вместе с Дэлией.

Слава была шокирована подобным оборотом. Ее полный возмущения взгляд заставил Софию замешкаться в дверях.

– Не волнуйся, это только фотографии, – добавила она, уходя. – С ними ничего не случится. Обещаю. Я сама присмотрю за ними во время фотосессии.

Карины и Карлы не было больше часа. За это время Слава, вышагивавшая взад-вперед по комнате, кажется, протоптала на пушистом ковре приличную борозду. Дэлия то и дело начинала плакать и никак не хотела ни есть, ни пить свое любимое молоко и постоянно посматривала на дверь, ожидая возвращения сестер.

Девочки пришли усталыми и какими-то изможденными. Слава тотчас бросилась их осматривать, опасаясь, что Витэго сделает с ними то же, что недавно с Огоньком.

Но повреждений не было. По крайней мере, внешних.

– Ненавижу фотографироваться! – рыкнула Карла и передернулась всем телом от отвращения. – Магический оттиск реальности будто вытягивает из тебя всю душу.

– И эти гремлины с костлявыми пальцами и красными глазами… – испуганно прошептала Карина. – Отец даже на порог их не пускал. И уж точно не разрешил бы нас фотографировать.

И действительно: Слава не видела в замке ни одного снимка или чего-то подобного. Только портреты, выполненные по старой технологии масляными красками и вытяжками из диких цветов.

Старшие девочки успокоились ближе к вечеру, вернув себе оптимизм и надежду, что все образуется. Но ужин вновь ввел их в полнейшее уныние.

– Что это?.. – брезгливо спросила Карина, зачерпывая ложкой сизо-зеленое варево, поданное к столу. – Разве так выглядит тыкарная каша?

– Магистр Витэго уволил Химену, – наскоро шепнула горничная, что принесла ужин. К общему столу ни девочек, ни няню не пригласили, из-за утреннего происшествия с Огоньком. – А вместо нее взяли прыщавую Киртли, злобную и агрессивную гоблиншу.

Поняв, что сболтнула лишнего, горничная поспешно прикрыла рот и оглянулась, страшась увидеть одного из охранников. Девушка едва не упала в обморок от волнения, а после схватила поднос и стрелой вылетела из детской.

– М-да, на такой бурде мы долго не проживем, – протянула Слава, рассматривая содержимое тарелок. – Будем надеяться, что сегодняшний ужин получился гадким в наказание, и назавтра нас начнут кормить более прилично. Отнимать еду у детей – на такое способен только абсолютный мерзавец.

На следующий день их все же пригласили к обеду. Не потому, что дядюшка Витэго расщедрился или разжалобился, вовсе нет. В замок прибыли важные гости из других провинций, дабы подписать контракт на поставку драконов, и кое-кто хотел показаться добрым и порядочным.

Карину, Карлу, Славу и Дэлию прежде усаживали во главе стола, близко к отцу и первым рыцарям ордена. Сейчас же им выделили место «на галерке» – подальше от чуткого уха Витэго, на дух не переносившего племянниц. Рядом с ним сидели капеллан, начальник личной стражи, несколько доверенных лиц. Дальше по старшинству шли гости. Племянницам достался самый дальний конец стола, за которым обычно усаживали низшую прислугу в праздничные дни. Именно такой статус определил ненавистным «дикаркам» Витэго.

– Он бы еще нас в туалете усадил, – пожаловалась Карла, лениво ковыряясь в тарелке.

Несмотря на роскошное меню, кусок застревал у девочек в горле. Ни запеченные в тыкве овощи, ни жаркое из крольчатины, разнообразные рагу, мясные подливки  и салаты из свежей зелени не радовали ни глаз, ни желудок. И даже сладости остались почти не тронутыми.

– Это все же лучше, чем вчерашняя каша на разбавленном сто к одному молоке, – вздохнула Слава. – Едим и молчим, а после уходим подальше.

Каждый раз, когда девочки или Слава заговаривали – пусть едва слышно – Витэго с дальнего конца стола бросал на них полный ненависти взгляд. Племянницы и их няня должны были оставаться лишь декорациями к сегодняшнему обеду – молчаливыми и покорными во всем. Но их хмурые лица, смотревшиеся бледнее обычного на фоне карамельно-розовых кружев платьев, выводили его из себя.

– Кажется, это был последний общий обед, на который нас пригласили, – решила Слава, когда они уже покидали обеденный зал.

После еды про них словно забыли. Витэго сосредоточился на развлечении и ублажении гостей, его охранники патрулировали замковые коридоры и многочисленные переходы, но на девочек и их няню смотрели так же равнодушно, как на мраморные и базальтовые статуи драконов. Все знали: им некуда деваться, они у Витэго под колпаком.

Слава и девочки были только рады пониженному градусу внимания. Пока за ними не следили, они смогли вдоволь наговориться и потренироваться в одном из пустующих залов. Во время тренировки, выполняя сложный пируэт в воздухе, Слава почувствовала резкую боль в животе. Морщась, она присела прямо на пол и болезненно поморщилась:

– Кажется, проглоченный наскоро ужин встал в моих кишках колом. Соус из презрения был слишком острым даже для моего луженого нутра.

Но боли и тошнота не прошли до вечера, а к утру даже усилились. Слава старалась не морщиться и сдерживать позывы, дабы не пугать девочек еще сильнее.

«Тошнит, кружится голова… – мысленно перечисляла она. – И я бы, возможно радовалась, но с Дрэго у нас до этого не дошло, а последние отношения у меня были…. Лет пять назад.  Я же не дракон, чтобы так долго вынашивать потомство».

Словом, мысли о беременности пришлось отложить. И вооружиться другими, более очевидными выводами.

Их снова пригласили к обеду – званые гости задержались в замке на несколько дней по просьбе самопровозглашенного магистра, желавшего щегольнуть богатством и всевластием. И снова Карле, Карине и Дэлии пришлось надевать ненавистные розовые одежды и сооружать на голове подобающие случаю прически. Сидеть прямо, жевать аккуратно, хоть и с видимой неохотой.

Славе наряжаться не пришлось, но на обеде она присутствовала. С подозрением посматривая на свою тарелку, она расшвыривала вилкой куски мяса по краям, словно ища в середине заложенную бомбу – ту, что едва не взорвала вчера ее живот. На ее нежелание есть обратили внимание гости. И Витэго, у которого дернулось веко.