— Есть что-нибудь новое о пропавшем ювелире? — спросила Тони, садясь за стол.

Анжелика уже успела до краев наполнить ей тарелку рисовыми хлопьями, умудрившись рассыпать добрую половину пакета. Тони сделала вид, что ничего не заметила.

— Я разговаривал сегодня с Фреем. Пока ничего. Он просил вам передать, чтобы вы никуда не звонили.

— Но мне нужно позвонить на работу!

— Он позаботится об этом.

— Вы не понимаете. Мне нужно поговорить с…

— Нет.

— Когда дядя говорит «нет» таким голосом, — прошептала Анжелика, наклонившись к Тони, — лучше не делать того, чего он не разрешает.

Глаза у Тони вспыхнули, Гаррет понял, что она не уступит. Ни за что. Он вздохнул — да, плохой из него дипломат.

— Попробуй сказать ей по-воспитанному, — вмешалась Анджи.

— Дорогая мисс Карлтон, по моему твердому убеждению, в интересах вашей безопасности было бы нежелательно, чтобы вы звонили сегодня на работу. Очень вас прошу.

— Ой, — выдохнула Анджи. — Не очень попятно, зато вежливо. Правда, тетя?

На лице у Тони заиграла легкая улыбка, потом показались ровные белые зубы, глаза потеплели и стали ярче, чем зеленые листочки кислицы.

— А я поняла те слова про безопасность! — заявила Анжелика. — Дядя хотел сказать, что, если не будешь его слушаться, он тебя отшлепает.

— Я… надеюсь, что нет, — Тони рассмеялась.

Как хорошо она смеется.

— Нет, ты не подумай, что дядя меня шлепает, — заговорщицки глядя на Тони, сказала Анжелика. — Он только грозится.

— Что ж, я придумаю что-нибудь другое, — громко произнес Гаррет.

— А что?

— Ну, например: «Если не соберешь игрушки перед тем, как идти спать, целую неделю не получишь мороженого».

— Ты серьезно? — ужаснулась Анжелика.

— Это просто к примеру.

— К какому примеру?

Гаррет понял, что, если дело так пойдет и дальше, он вообще не уйдет из дому.

— Давай я тебе потом скажу.

— Он думает, что я забуду, — сказала девочка, глядя на Тони, и снова повернулась к Гаррету. — Ты мне только скажи: ты обманываешь или хочешь вести себя по-воспитанному, когда говоришь, что если я не соберу свои игрушки перед сном, то ты мне целую неделю не будешь давать мороженое? Разве у нас есть мороженое?

Гаррет обескураженно вздохнул.

— Ладно, забудь про игрушки.

— Ну вот!

— И про мороженое тоже. Вряд ли оно у нас будет на этой неделе.

Анжелика бросила на дядю задумчивый взгляд и со вздохом повернулась к Тони.

— Нет, я, наверное, никогда не научусь понимать мужчин.

— Все в порядке, детка, — сказал Гаррет. Он поставил на стол кувшин с молоком и поцеловал Анджи в макушку. — Ты просто учишься быть женщиной, вот и все. Ну, мне пора.

Он повернулся и пошел к выходу. Уходить не хотелось. Хорошо бы провести с ними целый день, вместо того чтобы идти на работу.

Нехорошие мысли.

Уже в дверях Гаррет обернулся:

— Тони, там, на холодильнике, фотоаппарат моего брата. Кажется, очень неплохой. Если хотите, возьмите.

Непонятно, с чего вдруг ему пришло это в голову. Он как положил фотоаппарат на холодильник шесть месяцев назад, так ни разу и не вспоминал о нем. Но вышло очень кстати — она просияла, словно он предложил ей не фотоаппарат, а кольцо с бриллиантом.

Хотя, пожалуй, нет, колец она не любит. То, что у нее было вчера, ей явно не нравилось. И с бриллиантом тоже наверняка не понравится. Да он ей вроде пока ничего и не предлагает!

Уже за дверью он сформулировал свою мысль иначе: она просияла, словно получила повышение по службе.

Вот это ближе к делу и сразу напомнило о том, кто она и кто он и что они живут в разных мирах, разделенных тысячами миль.

И это чистая случайность, что их миры встретились и соприкоснулись.

Соприкоснулись? Столкнулись. Лоб в лоб, вот так оно вернее.

Тони и Анжелика вернулись домой мокрые, продрогшие и веселые. В прихожей они со смехом стряхивали снег.

— Ты ездишь как сумасшедшая, — заявила Анджи, сбрасывая сапоги на толстой подошве.

— Ничуть! — Тони вылезла из огромных ботинок Гаррета, которые они отыскали в шкафу. Внутрь вместо стелек она насовала шерстяные носки.

— Ты чуть не опрокинула мои качели!

— Но там же нет рулевого колеса.

— Я же велела тебе наклониться.

— Я наклонилась.

— Не в ту сторону.

— Вы что, врезались тобогганом в качели?

Тони вздрогнула от неожиданности — возле кухонной двери стоял Гаррет и с веселой усмешкой смотрел на них.

— Да нет, не успели, опрокинулись, — начала объяснять Тони. — Это было потрясающе.

— Она хочет сказать: весело, — уточнила Анджи. — Она так хохотала. Я думала, она описается.

— Анджи, — строго сказал Гаррет, — так нельзя говорить. И потом, я сам слышал.

Он глянул на Тони поверх головки Анджелы, и взгляды их встретились. Он смотрел с теплотой и даже, пожалуй, с одобрением, но Тони не клюнула. Нет, твердо сказала она себе, он доволен, что Анжелике было с ней весело и она не нарушила его приказа не выходить со двора.

— Я не заметила, как вы пришли, — произнесла она вслух. Он слышал ее смех? Отсюда? Через эти толстые бревенчатые стены?

— Я вошел через переднюю дверь. Подумал, надо что-нибудь приготовить на обед.

— Я сама бы приготовила!

— У меня нет микроволновки.

Тони хмыкнула.

— Ничего страшного. Я варю суп. — Гаррет пошел обратно в кухню, и за ним хвостиком Анджи, взахлеб рассказывая в мельчайших подробностях эпопею с тобогганом.

Тони вытерла мокрые следы, которые они с Анжеликой оставили в прихожей, и пошла туда же.

В кухне хорошо пахло. Как дома. Гаррет у плиты помешивал суп и внимательно слушал Анжелику. Стол был накрыт на троих.

А не на одного, как у нее дома.

Как будто она вообще когда-нибудь накрывает на стол. И что это за стол — из стекла и прутьев, куда только цветочки сушеные ставить, а не вилки с тарелками. И уж точно не детей за него сажать.

Обычно она брала свой купленный в магазине вегетарианский бургер в гостиную и включала телеканал, где показывают моды. Иногда слушала рок-н-ролл, чувствуя при этом, что делает нечто недозволенное — мадам Йелтси терпеть не может рока.