Поэтому, основываясь на внимательном прочтении уже окончательных документов и на нашем анализе того, что происходило в последние дни здесь, в Брюсселе, могу вам сказать следующее. Начнем мы именно с Украины и Грузии.

Первое — дискуссия, которая велась, прежде всего, по инициативе американской стороны о том, чтобы отменить в целом процедуру предоставления Плана действий для членства для Украины и Грузии — эта дискуссия закончилась тем, что процедура ПДЧ остается для страны, которая хочет стать кандидатом альянса, но с учетом неготовности, внутренней нестабильности как на Украине, так и в Грузии в связи с отсутствием просто политических и даже финансовых условий для того, чтобы «пережевать новую государственную пищу» в лице Грузии и Украины, решение принято такое — вместо ПДЧ будет предоставлена некая годовая национальная программа, оценка выполнения которой будет производиться в рамках соответствующих комиссий между НАТО и Украиной и НАТО и Грузией соответственно.

От себя добавлю, что мне малопонятно, как можно продолжать вести серьезные разговоры относительно евроатлантических устремлений нынешнего политического режима Грузии после того, что Саакашвили организовал 7–8 августа против Южной Осетии, обрушив снаряды и бомбы на спящее гражданское население.

Это, конечно, вопрос, может быть, не только политический, но еще и этико-нравственный, но, тем не менее, на сегодняшний момент мы имеем дело с инерцией евроатлантических устремлений тех, кто предпочитает политике НАТО троцкистский подход. Иначе я не могу выразиться. Речь идет о троцкизме, то есть о безудержном расширении, экспансии собственного геополитического пространства, о желании проводить чуть ли не революционными радикальными мерами установление своего политического режима при смене политических режимов тех государств, которые норовят вступить в этот альянс.

Я считаю, что это проявление блокового подхода, инерции «холодной войны», и это еще раз нас побуждает нас признать, что как никогда после августовского кризиса на Южном Кавказе стали актуальны инициативы российского президента по «перезагрузке» матрицы европейской безопасности, для проведения евроремонта всей этой конструкции.

Что касается перспективы Украины, то я хотел бы здесь отметить не только финальный документ, который мы сегодня утром получили, где речь идет (равно как и в случае с Грузией) о работе Комиссий, смысл деятельности которых, равно как и национальных программ, нам с вами только еще предстоит узнать. Это заменитель ПДЧ, но, естественно, не ПДЧ, эго суррогат, не имеющий никакого политического значения с точки зрения реальности перспектив как Киева, так и Тбилиси.

Тем не менее, обращает на себя внимание второй документ, который появился чуть позже. Он касается непосредственно заседания Комиссий НАТО — Грузия и НАТО — Украина, и об этом я хотел бы еще дополнительно сказать два слова.

Впервые во всех документах, которые выпускались в НАТО и затрагивали отношения с Украиной, появилась фраза об «уважении и признании» со стороны альянса территориальной целостности Украины. Я хотел бы перевести эту фразу на понятный всем язык.

Видимо, до сих пор украинские власти, столь возбужденные перспективой евроатлантизма Украины, никогда еще не высказывали так открыто сомнения в собственной территориальной целостности. Это говорит, видимо, о каких-то глубинных тектонических процессах, которые происходят внутри самого украинского общества и, видимо, о нарастании украинской разноголосицы по поводу атлантической перспективы. Об этом мы украинское общество, украинские СМИ и украинскую политическую элиту давно предупреждали.

Реальность вступления Украины в НАТО приведет к мощнейшему землетрясению в самом украинском обществе и может сильно ударить и по территориальной целостности этого самого государства. Видимо, эти внутри-украинские фобии дали о себе знать в тексте натовского документа, и это очень тревожный симптом. Также хочу подчеркнуть, что государство, которое уверено в себе и не сомневается в том, что у него есть достаточно ресурсов для защиты своей территориальной целостности, никогда не будет просить партнеров лишний раз со стороны подтвердить эту территориальную целостность. Россия, по крайней мере, никогда к этому не прибегала, не прибегает, и, надеюсь, никогда прибегать не будет.

Это еще раз готовит о том, что украинская «оранжевая власть» ставит Украину в очень тяжелое положение и примером тому является также откровения министра иностранных дел Украины господина Огрызко, о которых также сказано в этих заключительных документах. В частности, господин Огрызко говорит о том, что Украина уже для себя решила, что ее будущее исключительно в НАТО.

Но я хочу сказать, что у министра иностранных дел Украины нет оснований так думать по той простой причине, что, насколько нам известно, расклад голосов, политических настроений по такому, в общем-то опасному, вопросу, как ускоренное вступление в НАТО совсем иной, совсем не тот, что говорит господин Огрызко. Наоборот, большинство населения Украины является приверженцем тех принципов, на которых Украина получала свою государственную независимость. А я напомню эти принципы — нейтралитет и внеблоковый характер Украины.

Таким образом, с моей точки зрения, господин Огрызко ставит под сомнение конституцию украинского государства, а также базовые принципы приобретения украинским государством своей независимости.

Что касается второго важного вопроса — это отношения с Грузией — то я хотел бы сказать, что это ускоренное, ничем не объяснимое, маниакальное желание грузинского руководства втянуть свою страну в состав альянса уже привело к известным событиям августа этого года, когда вместо того, чтобы вести политические дискуссии в поиске какого-то компромисса с двумя национальными меньшинствами — югоосетинским и абхазским — грузинское руководство приняло решение о блицкриге, о молниеносной вооруженной операции, которая, на самом деле, привела к тому, что Грузия сейчас как никогда далеко находится от вступления в НАТО, не говоря уже о том, что репутация политического режима в Грузии находится ниже нулевой отметки.

Теперь что касается отношений между НАТО и Россией. Это второй крупнейший раздел документов. В финальном тексте ему, в частности, посвящены 24-й и 25-й параграфы, причем прочтение этих параграфов говорит о том, что один параграф явно редактировали одни участники НАТО, а другой — другие.

То есть налицо сложнейшая борьба, которая казалась нам невидимой за закрытыми дверьми альянса, но очевидно, что в 24 параграфе содержится весь набор американских пропагандистских тезисов о вине России за все и вся. В частности, там присутствует упоминание о непропорциональном применении силы, о необходимости допуска наблюдателей на территории Южной Осетии и Абхазии, там осуждается признание Российской Федерацией Южной Осетии и Абхазии в качестве независимых государственных образований, присутствуют требования о выводе войск из этих регионов конфликта, нынешних уже независимых республик, и также для подслащения этой пилюли речь идет о том, что НАТО выражает удовлетворение ходом женевских дискуссий.

Абхазию и Южную Осетию они по имени не называют, но говорят о том, что помимо России в этих дискуссиях принимают участие важные игроки («important actors») этого политического процесса, поэтому думаю, что предстоит еще большая работа с НАТО, прежде чем они выучат, как называются эти молодые храбрые демократии.