– Конечно, Анют. Я так и понял, – говорит он и закрывает дверь.

Ловушка захлопнулась. Снова…

В очередной раз бьюсь плечом о дверь и взрываюсь:

– Ты можешь ехать медленней?!

Клим выруливает на встречку и прибавляет скорость:

– Боишься?

– Жить хочу. Желательно долго и счастливо, а не умереть с тобой в один день.

– Не волнуйся, я тоже не собираюсь на тот свет, поэтому со мной ты в полной безопасности.

– В безопасности? – нервно усмехаюсь, вздрагивая, когда мимо проносится машина. – Стебешься?

– Нет. Расслабься.

Расслабиться? Как?! У меня уже пальцы сводит от напряжения, так сильно я сжимаю дверную ручку.

Провожаю взглядом дома частного сектора. Чисто по направлению можно предположить, что мы движемся к выезду из города.

В безопасности? Ну-ну…

Что-то я не чувствую себя в безопасности, скорее, в очень большой опасности. И не только из-за манеры вождения Клима, а из-за него самого.

– Куда мы едем?

– А куда бы ты хотела?

– Ты все время отвечаешь вопросом на вопрос?

– А ты? – Клим поворачивает голову, бросая на меня острый, как клинок, взгляд.

– С тобой невозможно разговаривать, – качаю головой, опуская подбородок.

– А что, по-твоему, мы сейчас делаем?

– Вот! Опять! – разворачиваюсь и тычу в него пальцем.

Никита бесстрастно смотрит перед собой. Дьявол! Даже в профиль хорош. С него бы портреты писать. Ровный нос, чувственные губы. Нижняя немного выделяется. Так и хочется к ней прикоснуться. И эта дурацкая челка, что так ему идет.

Уголки губ Никиты приподнимаются, а черты лица смягчаются. Да он просто смеется надо мной!

– Ладно. Тогда я вообще не буду разговаривать с тобой. Сколько там уже прошло? Еще минут двадцать, и ты отвезешь меня домой, – утыкаюсь носом в холодное стекло.

Проезжаем знак с перечеркнутым названием города. Нехорошее предчувствие оживает в груди. Как-то все это… странно. Куда он меня везет? Зачем?

– Был уговор на два часа, Аня.

– Но я могу уйти и раньше.

– Уйти можешь. Только вот идти придется о-о-очень долго…

Теперь до меня доходит, к чему эта поездка. Он подстраховался.

– Что?! Ты офигел?!

– Можешь включить музыку, если хочешь. Ехать нам еще прилично, – спокойно отвечает Клим.

Складывается ощущение, что его вообще невозможно вывести из себя. Пуленепробиваемый демон!

– Какие антидепрессанты ты принимаешь? Я тоже такие хочу, – бурчу, тыкая пальцем на все кнопки магнитолы.

Клим одним точным движением запускает поющую машинку, и салон наполняет мягкий и глубокий Дип-хаус.

– А со словами что-нибудь есть?

– Ань, я работаю в караоке уже лет шесть. «Поющих трусов» наслушался на всю жизнь, поэтому в моей машине звучит только Дип. Не нравится, можешь выключить и слушать мотор.

– Шесть лет? В одном караоке?

– Нет, конечно. Такие заведения редко живут долго. Их было… Около десяти или двенадцати. Точно не помню.

– В городе столько нет.

– А ты считала?

Да. Считала. И была почти во всех. Возможно даже в «Свинье». Каждые выходные я сбегала из дома, чтобы потусоваться. Мало что из тех вечеров осталось в памяти. Ветер в башке был такой сильный, что пострадали, и тело, и душа. Сейчас остается только жалеть об этом.

– Так, навскидку… – неопределенно пожимаю плечами.

– Я не говорил, что все были в этом городе.

– Ты не отсюда?

– Я почти местный, но много переезжал. Лет с семнадцати. Вернулся несколько месяцев назад.

– А учеба? Родители?

– Насыщенная жизнь – лучший учитель. А родители… – Клим внезапно замолкает и быстро переключает скорость.

Машина набирает обороты вместе с моим сердцебиением. Сумасшедший! Я что, надавила на больную точку? Неужели, она у него есть? Атмосфера в салоне давит на виски и норовит выдавить стекла ко всем чертям.

– Можешь не отвечать, если не хочешь.

– Расскажи лучше о себе, Аня. Ты ведь сама не отсюда. Приехала учиться, да?

– Похоже, ты и так все знаешь. Откуда, кстати?

– Навел справки.

– Что?!

– Шутка, Ань. Общага – простой вывод.

– Шутка? Как будто ты умеешь шутить, – фыркаю я.

– Да брось. Я веселый, – бросает Никита, подрезая маленькую зеленую машинку.

– Оборжаться! Ты нас точно убьешь! Вот это будет веселье! Народ хоть пирожков халявных пожрет.

– Трусишка, – говорит он необычно ласково, и нежное тепло разливается в груди.

Замолкаю, пытаясь остановить карусель эмоций, которая раскручивается все быстрей. Страх. Интерес. Смущение. Раздражение. Все сразу. Одно вытекает из другого и впадает в следующее. Не понимаю, что происходит. Не понимаю, что вообще здесь делаю, но начинаю наслаждаться скоростью и по-настоящему уютным молчанием, разбавленным лишь спокойным звучанием тихой музыки.

Через несколько километров сворачиваем с трассы и тормозим на заправке. Никита поворачивается ко мне лицом, и я нерешительно перевожу на него взгляд.

– Да не съем я тебя, Аня. Неужели я такой страшный?

– Я тебя не боюсь, – заявляю твердо.

Клим срывает маску моего бесстрашия одним движением – медленно протягивает руку и накручивает на палец прядь моих волос. Тихий лихорадочный вдох обжигает горло.

Да. Никита страшный.

Не в прямом смысле, но вокруг его образа как будто проступает темный ореол. Никогда точно не знаешь, чего можно ожидать от этого парня. И каждый его выпад выводит на эмоции, причем, крайне противоположные друг другу.

– Зачем ты их покрасила? – спрашивает Никита, играя с моими волосами.

Выпадаю из реальности, возвращаясь на год назад.

Едкий запах дешевой краски для волос наполняет маленькую ванную комнату. Наношу темную жижу голыми руками, остервенело втирая в голову. Хочется исчезнуть. Испариться. Стать невидимкой. Стать кем-то другим.

– Просто так, – отвечаю надломлено.

Никита скользит взглядом от своей руки к моей шее, прикасается кончиками пальцев к местечку, где бьется пульс. Холод его кожи обжигает, словно поцелуй Смерти. Клим смотрит в глаза, молчит, но такое ощущение, что он все понимает. Ему не нужны ответы, потому что он уже знает, кто я на самом деле. Сломанная, испорченная, жалкая…