– Кому-то да. Кому-то настоящему, надежному, кого не будут волновать условности.

– Ты о чем?

– О своей семье и безденежье.

Рома искренне восхитился ее рассудительностью. И говорит прямо, не боится, не юлит. Эта девочка далеко пойдет, характер в ней есть.

– А Вы?

– Что я?

– Исполнились ваши мечты?

– Ты так спрашиваешь, будто я сегодня-завтра на пенсию выхожу, – и рассмеялся. – Мои мечты частично исполнились, многие в процессе. А некоторым исполниться просто не суждено.

– И каким не суждено?

– Да, ничего особенного. Например, не быть мне смотрителем в австралийском заповеднике. А раньше так хотелось. Лет до тринадцати. Люблю кенгуру. Еще не водить БТР и не отстреливаться от зомби.

– Если уж на то пошло, то мне не поцеловаться с Кристианом Бэйлом и не побывать на Атлантиде.

– Бэйлу и я бы… руку пожал.

Алина вдруг нахмурилась, опять желудок заныл. Странно. С чего бы?

Они еще посидели минут десять, после чего Динь-Динь сняла ролики и убрала в ранец. Настроения кататься больше не было. И не потому, что настроение испортилось, просто возникло желание пройтись с Довлатовым рядом без спешки.

– Давай рюкзак, – Рома без ее согласия взял увесистую сумку.

– А я тогда возьму ваш пиджак, – тоже схватила без разрешения.

И двое устремились дальше.

Время шло. Но Довлатов не хотел думать об офисе, туда он может заехать и завтра, не к спеху. Что до Вики, Вика тоже подождет, она и не особо стремится встречаться. Каждый раз приходится вызванивать ее, выискивать.

Скоро оба расслабились, даже умудрились поспорить о том, что важнее для официанта – любезность или сноровка. Но сошлись на том, что Алина хорошо чувствует людей, поэтому отсутствие второй составляющей девушке простительно. Да и увольнять ее уже давно как расхотелось, даже не так, Рома понял, что без этой феи кофейня растеряет все свое волшебство, а он снова столкнется с реальностью, где есть лишь захудалая забегаловка с кучкой персонала. Но пугало по-прежнему то, что девчонка вызывает интерес далеко не профессиональный.

А день постепенно клонился к закату, жара начала потихоньку спадать.

Рома и не заметил, как они пешком дошли до ее улицы. Опомнился, лишь когда впереди показалась семиэтажная сталинка.

– Слушай, – остановился недалеко от пешеходного перехода. – Давай уж поедим. Времени, – глянул на часы, – шесть часов. А потом я провожу тебя до подъезда.

– А что будем есть? И где? – уставилась на него. Алине и не хотелось расставаться.

– Вон, Шоколадница через дорогу.

И через десять минут они уже сидели за столиком, рассматривали меню. Народа в зале было немного, прямо как в Румпеле в это время.

– Что будешь? – Рома пролистывал меню туда-сюда, а смотрел все время на нее. Каждая встреча дается все сложнее.

– Грибной суп.

– И все?

– Пожалуй, да, – вспомнила о недавних спазмах желудка.

Когда сделали заказ и официант удалился, Рома решил задать вопрос, который роился в голове с самой их встречи у парка.

– Как ты смотришь на то, если я приглашу тебя на свидание?

– Что? Меня? – аж выронила салфетку из рук. – Вы? Зачем?

– Так… буду отвечать по порядку. Первое, да, тебя. Второе, да, я. И третье, я что-то совсем с тобой запутался.

– А свидание поможет распутаться? Вроде, на свидания ходят для другого.

И зеленые глаза потемнели, на щеках появился румянец, а губы тронула улыбка, самую малость. Вот бы сейчас ощутить вкус этих губ. Довлатов кое-как справился с порывом, но с возбуждением справиться не смог. И тогда вспомнил трусы с обезьянками, отчего чуть не засмеялся. Но даже трусы не помогли избавиться от фантазий, более того, они уже дополнили образ в его голове.

– С вами все в порядке? – заметила странное состояние управляющего.

– Ты на вопрос не ответила, – и пододвинул свой стул ближе к столу.

– Хорошо. Я согласна.

– Отлично. Завтра вечером… после смены. Пойдет?

– Пойдет. Что делать будем?

– Позволь, пока не буду рассказывать. Все-таки небольшой эффект «вау, какой ты молодец, как круто придумал» должен быть, согласись? – усмехнулся, а вот взгляд остался серьезным.

– Ну, ладно. А можно тоже вопрос?

– Задавай.

– Зачем я вам? Все грозились уволить, но не уволили. Теперь вот на свидание зовете? Вы же видели мою мать, а я видела вашу неприязнь. В чем смысл? Уж простите за прямоту.

– Смысл?

Рома привык сам задавать вопросы, которые зачастую ставили людей в неловкое положение или обижали, а тут она. И так прямо… в лоб. Сразу и не ответишь, или придется соврать, или душу обнажить.

– А если я отвечу без слов?

– Это как? На салфетке напишете?

– Нет, – Довлатов вдруг поднялся, пересел к ней поближе. – Тем более, ручки у меня нет, – коснулся ее волос, затем щеки.

Надо бы треснуть по руке, а лучше встать и уйти. Начальник и подчиненная, что может быть вульгарнее? Но как же приятно ощущать кожей его горячую ладонь. Господи, какой же наив! Вот так и попадаются дурочки в сети к взрослым дядям.

А Довлатов подался вперед и поцеловал. На этот раз осторожничать не стал и, воспользовавшись оцепенением Алины, проник языком в рот. Но скоро и она оттаяла. Тотчас девушку бросило в жар, внизу живота возникла истома. Когда Рома посмотрел на нее, то даже улыбнулся, закрыла-таки глаза, отдалась ощущениям, тогда как могла и пощечину влепить.

Однако поцелуй только усугубил ситуацию, ибо Довлатов окончательно осознал, что все… летит он на предельной скорости в самую, мать ее, неизвестность.

– Ты что делаешь? – прошептала, стоило оторваться от его губ.

Но Рома не отстранился, и близость эта породила новое желание только уже с ее стороны. Алина готова была снова поцеловать, пустить его, но единение нарушил официант.

– Вот, все вы такие, – усмехнулся Довлатов, раздосадованный появлением парня в коричневом переднике.

– Кто?

Как же красиво мерцают ее влажные после поцелуя губы в тусклом свете.

– Официанты, – застыл взглядом на губах. – Любите появиться в самый ненужный момент и испортить всю малину.

– Я никогда и никому не порчу малину, господин управляющий. Все парочки обычно уходят из Румпеля нацелованные вдоволь.

– Так что? Я ответил на твои вопросы? – принялся мешать ложкой кофе.

– Не совсем.

– Повторить? – наконец-то улыбнулся искренне.