– Какие будут указания?

– Указания простые. Ваша группа должна незаметно помогать каждому из претендентов на титул и замок нейтрализовать другого, чтобы ускорить процесс. Вторая, обращаюсь лично к тебе: ключевое слово «незаметно». Третий, специально для тебя: помогать, а не мешать.

– А когда я мешал? – искренне удивился Третий.

– А ты не помнишь? – в свою очередь изумился куратор.– Ладно. Проведем теоретический тренинг. Пример: один из родственников собирается заколоть другого, но вы знаете, что попытка не удастся из-за неправильно выбранной точки приложения удара. Ваши действия? Вторая, говори.

– Пока этот слабонервный тип будет колебаться, незаметно настругаю жертву тонкими ломтиками! – кровожадно улыбнувшись, вскинулась чертовка.– Чтобы наверняка!

– И нарушишь этим дурацким поступком сразу две статьи Конвенции о не превышении полномочий! Третий!

– Что? А?

– Понятно. Пятый!

Честно говоря, сама постановка вопроса меня несколько удивила. Если у человека имеется оружие в руках и стимул в виде огромного наследства, то он редко промазывает. И уж точно не поленится в случае промаха ткнуть в конкурента еще раз, два, три… Кто их, леший побери, ограничивает! Это же не соревнования! Количество подходов к снаряду не регламентировано!

– Э… подтолкну руку убийцы,– осторожно предположил я.

– На первый взгляд логичный вариант,– согласился куратор.– Только в деле имеется небольшая закавыка: отрицательное воздействие на смертных не должно превышать порогового значения, чтобы его не зафиксировали приборы Положительных. Разве что в случае самообороны, но лучше не рисковать. А то как замахнетесь, уже не остановишь…

– Получается, незадачливый убийца лишь ранит своего конкурента,– задумчиво пробормотал я.

– Можно попытаться воздействовать дистанционно, слабыми воздушными ударами, но тогда точность попадания стремится к нулю,– вздохнул куратор.– Или на заражение крови надеяться…

– Так и отлично! – вступила Вторая.– Может, их всех вообще… вжик! – и ядом, ядом!

– Ни в коем случае! – всполошился куратор.– Вторая, я же только что объяснил! Любое заметное отрицательное воздействие на человека даст волновой резонанс, и тут же будет зафиксировано наблюдателями Положительных! А дальше как обычно: Добро в очередной раз победит Зло и отбудет обратно в свой светлый мир, прихватив в качестве памятного сувенира все содержимое хранилища, включая «лучший подарок прекрасной даме». Никаких «вжиков»! Только легальные методы!

– Например,– насторожился я.

– Пятый, в конце концов, это невыносимо! Ты же заслуженный полевой работник, знаешь людей как облупленных! Уговаривайте их уехать! Запугивайте! Дайте им то, о чем они мечтают и во что действительно верят! Третий, а ты что молчишь?

– Испортился род человеческий,– грустно поведал толстяк.– Ни во что они нынче не верят и ни о чем не мечтают, кроме презренного металла.

– Именно потому в багажном отсеке и стоят две коробки свежеотчеканенных золотых монет,– торжествующе сообщил куратор.– Банковские упаковки по шестьдесят шесть паундов. Еще вопросы есть?

Я пожал плечами.

– Только небольшое уточнение: вот это строение на углу и есть искомая аптека? Табличка сбита.

– Сейчас гляну,– заторопился куратор.– Улица Святого Люциана, дом 3. Да, это она. Клиент предупрежден и ожидает.

Дом мне понравился. Старый, заросший плющом по самую крышу, с ладными окошками и ставнями из грубо обработанного ясеня. Единственное неудобство – крыша набрана из гладких каменных плит, а это не самый подходящий материал для посадочной площадки.

В конце концов, решив не церемониться, я нагло посадил капсулу прямо у парадного входа под стилизованной вывеской: кованая змея обвивает чашу. Надеюсь, никто не споткнется.

Ниацина Коваля разыскивать не пришлось. Едва мы переступили порог и сняли невидимость, он бросился навстречу и вцепился мне в воротник, мелодраматически мотнув головой в сторону здоровенных напольных часов с медным маятником.

– Ну сколько можно ждать! Вы раздражающе непунктуальны! Договаривались на семь, а уже…

– На моих без одной минуты,– улыбнулся я, пытаясь отодрать от формы цепкие руки с длинными заостренными ногтями.

– Позвольте! По моим часам сверяет время весь город! Вам нужно подкрутить свои.

– Скорее я подкручу Землю,– дружелюбно сообщил я.– На сколько, вы говорите? На минуту?

Лирическое отступление.

Прошу успокоиться слабонервных, схватившихся в этот момент за кресло (или за часы). Естественно, повлиять на вращение Земли я не в силах. Не тот ранг, как говорится. Те же, кому способности и положение позволяют проделать этот фокус, на глупости не размениваются. Но как приятно увидеть в глазах смертного смесь ужаса, уважения и зависти к чужому могуществу! Глоток такого коктейля пьянит не хуже дорогого вина, оставляя после себя весьма интересный букет после-вкусия. Лично я предпочитаю личности урожая южных широт (они откровенней в чувствах и выражениях) и как минимум двадцатипятилетней выдержки (по моему мнению, юношеский максимализм в большой концентрации забивает мягкие зрелые полутона).

– Раз уж мы все равно здесь, то предлагаю прекратить спор,– деловито вступил в беседу Третий.– Я достану договор?

– Только не ты! – Образ покрытой жирными пятнами накладной еще не стерся из моей памяти.– Пусть Вторая принесет.

Протянутый чертовкой документ аптекарский отпрыск изучал внимательно, водя пальцем по строчкам и беззвучно шевеля губами. Наконец, убедившись, что его не надули, Ниацин горестно вздохнул и смущенно потупился.

– А это будет не больно?

– Ну что ты! – рассмеялся я.– Как комарик укусил: раз, и все!

– Согласен.

– Нужно расписаться. Третий, подай нож.

– Нож? Ни в коем случае! – протестующе замахал руками фармацевт.– Я уже все подготовил. Вы подождете минуту?

Ни для кого не секрет, что к процедуре проливания собственной крови человечество относится по-разному. Кто-то щедро оставляет на полях сражений или на полу портового кабака целые стаканы, а для кого-то и уколоться булавкой настоящая трагедия. Способ, которым воспользовался трусишка Ниацин, был весьма оригинален.

Аптекарский сынок задрал рубаху и ловко прилепил к своему животу пару пиявок, взятых тут же, из витринного садка. Некоторое время, пока обитательницы болот сосали кровь, он морщился, но зато потом выводил свою подпись с улыбкой на лице, старательно макая перо в чернильницу, в которой нашли последний приют покойные пиявки.

Умно. Я бы даже сказал – изящно.

– Ну что там? – не вытерпел куратор.

– Готово.– Вторая приняла из рук клиента подписанный договор.

– Очень хорошо. Теперь загляни в правый нижний ящик аптекарского стола. Там должен лежать свиток с сургучной печатью. Нашла?