Один интересный вопрос — если бы у Софьи был выбор, уехала ли она бы с ним в ссылку? Ведь они оба потерпели поражение, оба перенесли трагедию, логично было бы и коротать оставшиеся годы вместе. В литературе воспевали жен декабристов, вслед за мужьями отправившихся в ссылку. Из-за этого даже появилось такое расхожее выражение, как «жена декабриста», подразумевающее принесение себя в жертву мужу ради любви к нему. Однако это неправда — в ссылку уехало 135 декабристов, и лишь за 5 из них последовали их жены! А создалось впечатление, что за всеми декабристами уехали их жены!

Софья конечно же с Голицыным в ссылку не поехала. И виной тому была отнюдь не она сама. Во-первых, им строжайше было запрещено не то, чтобы общаться, а даже переписываться. Голицыну, кстати, ставили как раз в вину, что он в первой ссылке имел сношения с Софьей. Во-вторых, Софья в Новодевичьем монастыре тоже пребывала под надзором. Она проживала в отдельной келье, имела женскую прислугу, могла общаться с приезжавшими к ней сестрами. Еда у нее была с царского стола, в общем, жизнь у нее была довольно комфортной. Однако это претило характеру деятельной и энергичной женщины, но поделать с этим она ничего не могла.

Все изменилось через 9 лет, в 1698 году. В этом году опять взбунтовались стрельцы. Петр учинил сыск над ними и жестокую расправу. Софью обвинили в том, что она якобы писала стрельцам «призывные письма», а они составили ей челобитные с просьбой прийти на царство. Петр лично допрашивал свою сводную сестру, однако она все отрицала. Софья уже смирилась со своей участью и ни на что не претендовала. Обвинение было ложным. Наконец, в декабре 1698 года над Софьей был устроен суд. Петр обошелся с ней довольно либерально, а мог и голову отрубить, но решил напоследок поиздеваться. Через десять дней ее постригли в монахини под новым именем Сусанна. Под окнами кельи Софьи были повешены 195 стрельцов, причем трое из них с привязанными к их рукам теми самыми «челобитными» к Софье. Целых пять месяцев висели качавшиеся на ветру и разлагающиеся трупы. Пять месяцев бывшая царевна с ужасом смотрела на них и вдыхала трупный запах. Фактически Софья находилась в монастыре под арестом и строгой охраной. Так провела остаток своей жизни, еще долгих 6 лет, бывшая правительница России. Она умерла в 1704 году, перед смертью приняв схиму под своим прежним именем — Софья. Ей было всего 47 лет.

Вспоминала ли она во время своего заточения о «свете моем» Василии Голицыне? Хочется верить, что вспоминала. Вспоминала его поцелуи, его ласки, его объятия…

Так трагически закончилась история любви этих двух великих людей — Софьи Романовой и Василия Голицына.

(царь Петр I Алексеевич) 14 марта 1719 года в Петербурге Мария Гамильтон взошла на эшафот. На казни своей бывшей любовницы присутствовал сам Петр I. Он участливо простился с осужденной, поцеловал ее, попросил молиться за всех грешных, остающихся на земле. Поднимаясь по ступенькам, Мария чуть не потеряла сознание, но царь заботливо помог сделать последний шаг к плахе. Палач взмахнул топором, и голова Марии упала на сырые доски эшафота. Петр I схватил голову за испачканные кровью волосы, поднял и крепко поцеловал в мертвые губы! Потом прочел лекцию по анатомии, называя по латыни все затронутые при отсечении позвонки. По свидетельствам очевидцев, после этого Государь уронил голову Марии в грязь, бросив через плечо: «В кунцкамеру!».

О реформах Петра мы говорить не будем, так как данный сюжет не является темой нашего рассказа. Скажем лишь то, что, вопреки устоявшемуся мнению, а вернее, вдалбливающейся в наши головы пропаганде, все преобразования Петра являются прогрессивными и передовыми, а до него Русь якобы была каким-то замшелым и отсталым средневековым царством. Однако факты говорят об обратном: Петр I не придумал решительно ничего нового, и все его реформы — лишь уродливо искаженные, гипертрофированные и весьма бездарные продолжения тех процессов, которые начались задолго до него.

А. С. Пушкин говорил о Петре, что все его указы «как будто писаны кнутом».

Лев Толстой, сначала почитавший Петра, задумав написать о нем роман и начав собирать материалы, позже выразился так: «Был осатанелый зверь…», «Великий мерзавец, благочестивый разбойник, убийца…», «Забыть про это, а не памятники ставить!».

«Дракон Московский» — именно так сказал о нем М. А. Булгаков.

Николай II отозвался о нем мягче (как-никак родственник все-таки): «Я не могу не признать больших достоинств моего предка… но именно он привлекает меня менее всех… Он уничтожил русские привычки, добрые обычаи, взаимоотношения, завещанные предками».

Вот об этих вот взаимоотношениях-то мы и поговорим. Поскольку темой нашей книги является любовь, о взаимоотношениях с женщинами Петра I мы и расскажем.

Предваряя наше повествование, чтобы ни у кого не было иллюзий, сразу скажем — Петр I НИКОГДА И НИКОГО НЕ ЛЮБИЛ. Ни своих женщин, которых у него было не счесть, ни детей, рожденных от них, вообще — никого! А что же женщины? Любили ли они Петра? На этот вопрос можно ответить однозначно — любила лишь одна, законная жена Евдокия Лопухина, да только самое непродолжительное время — всего около года. А остальные или пользовались Петром ради удовлетворения своей похоти или выгод, либо панически боялись его. Последних было значительно больше.

Итак, чтобы открестится от этого Антихриста (так Петра называли раскольники), с Богом помолясь, начнем.

Петр повзрослел рано. Времяпровождение у него было одно — занятия с потешным войском, постройка ботиков и лодок на Яузе-реке, а также веселые забавы в Немецкой слободе — Кукуе. Веселый образ жизни, в том числе употребление спиртного, Петра включал, разумеется, и общение с женским полом; при этом особой целомудренностью юный царь не отличался. В Немецкой слободе он познакомился со швейцарским офицером Францем Лефортом. А тот, в свою очередь, познакомил его со своей любовницей 17-летней Анной Моне, дочерью трактирщика. Петр и Анна были одногодками, оба 1672 года рождения. Анна Моне была по происхождению немкой, младшей дочерью то ли золотых дел мастера, то ли виноторговца и заядлого картежника из Вестфалии. Заметим, что в Россию иностранцы приезжали по трем причинам — стать офицером на русской службе, по купеческим делам или по причине неладов в Европе с законом. Так что, если папашка Анны был картежником, то вполне понятно его появление в России. Небось в карты кого-то обжулил и бежать ему было просто некуда, кроме как в «дикую» Московию.

Анна, по словам одного из современников, была «девица изрядная и умная», а другой, напротив, находил, что она «посредственной красоты и разума». Как бы то ни было, но веселая, любвеобильная, развратная и находчивая хохотушка, всегда готовая пошутить, потанцевать или поддержать светский разговор, завладела сердцем Петра. Франц Лефорт, не будь дураком, подсунул ему свою бывшую любовницу в постель, предчувствуя для себя немалые выгоды. С тех пор Петр все время проводил время в обществе Анны Моне. Они стали любовниками.