Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, господин.
— Чудесно…
Ли покосился на меня, не поднимая головы, но тут же вновь уставился в одну точку — на маленький, словно игрушечный домик в траве. Карнизы у него тоже были загнуты. Скворечник, что ли? Но почему тогда не на дереве?
— Ли.
— Господин?
— Прости меня. — Ли вздрогнул, но я всё равно продолжила: — Вчера я был с тобой груб. Я очень испугался, но меня это не извиняет. Обещаю, впредь я буду следить за собой…
— Ваше Высочество! — Ли упал на колени, в его голосе звучал ужас.
Я повернулась к нему, а евнухи со служанками подались к нам, чтобы хоть что-то услышать.
— Что?
— В-Ваше В-высочество, вы не должны извиняться!
— Почему? — искренне удивилась я.
— Ваше Высочество… — Ли склонился к самой земле. — Вы, возможно, забыли… Принцы не извиняются.
Я почесала затылок мокрой рукой. Хм!
— Принцы делают что хотят, разве нет?
— Да, господин. Конечно.
— Ну так вот. Извини, — повторила я. — И встань, а? Ты уверен, что с такой позиции ты сможешь меня защитить? Вдруг там где-нибудь убийца подкрадывается? В траве. Проверь, а?
Это была шутка, но Ли действительно встал и всё проверил. Я молча наблюдала за ним и думала, что это путь в никуда. Он раб, я принц. Мы мужчины. Переспать бы с ним и успокоиться — и то не могу. И что в нём такого особенного? Почему мне рядом с ним так уютно?
Может, он колдун?
После завтрака я потребовала отвести меня к лекарю — проверить, как там мой ночной насильник.
Он лежал на животе, утыканный иглами, точно ёж, и ароматный дым вокруг курился такой, что я сразу заподозрила наркотик. Дышать пришлось очень осторожно.
— Ваше высочество, — поклонился мне лекарь. — Он скоро поправится, господин. Завтра уже сможет встать. Но шрамы… останутся.
Ванхи в ответ застонал так безнадёжно, что я вздрогнула.
— Только не шрамы… Лучше сразу убейте!
— Ну вот ещё, — пряча нос за широким рукавом, отозвалась я. — Ты мне нужен.
— Да? — Ванхи попытался повернуться, но с иглами и какими-то примочками на спине у него плохо получилось. — Господин? Пожалуйста, всё, что угодно, только не прогоняйте меня!
Я сделала лекарю жест отойти (у императора подсмотрела, теперь постоянно пользуюсь), а сама подошла близко-близко к Ванхи, присела на корточки и прошептала ему в ухо.
— Почему ты хочешь остаться?
— Господин? — опешил наложник. — Я люблю вас…
Я несильно шлёпнула его по щеке.
— Говори правду. И будь добр, не шуми. Кому ты служишь, Ванхи?
— В-вам…
— Посмотри мне в глаза.
Он посмотрел. Я ясно увидела ответ в его глазах: себе он служит. Так смотрят одинокие люди, но продаться он ещё никому не успел. По крайней мере я в это поверила.
— Достаточно. Почему ты не хочешь уходить? Говори правду, или я верну тебя палачам.
Он опустил глаза и долго молчал. Я напряглась: что если не ответит? Про палачей — это была пустая угроза, естественно.
— Я устал, господин, — ответил наконец Ванхи. — Я был вашим фаворитом. Если вы меня прогоните, меня наверняка схватят люди канцлера. Вы знаете, что они делают с такими, как я? А вечно скрываться я бы не стал — устал я, господин. Простите. Да и куда я пойду? Я же евнух.
Ответ на грани дерзости, но он вполне меня устроил.
— Хорошо, — улыбнулась я. И тихо добавила: — Спасибо.
Ванхи, забывшись, изумлённо взглянул на меня, а я поднялась, отошла и громко сказала:
— Выздоравливай скорее, Ванхи, ты мне нужен. Я назначаю тебя моим старшим евнухом. С завтрашнего дня ты служишь мне в этой должности.
Обалдели все, а особенно настоящий старший евнух. Он согнулся, как дерево на ветру, и простонал:
Ваше Высочество, а как же я?
— А ты… Ты уволен, — слово прозвучало странно, и я спохватилась: — То есть разжалован. Не хочу тебя больше видеть.
Старший евнух — пока ещё старший — упал на колени.
— За что, господин?!
— За ценные советы моим телохранителям.
— Но Ваше Высочество!..
— Смеешь мне перечить?
Видите, как я поднаторела изображать из себя принца? Хочешь жить — умей вертеться.
— А служанка? Которую вчера с Ванхи сюда принесли? Она где?
Лекарь не знал, сказал только, что её забрали слуги канцлера. Я искренне надеялась, что с ней всё в порядке. С одной стороны, хорошо — пусть мои слуги видят, что верных мне я в беде не бросаю. С другой — больше я ту девушку не видела.
Наказание за нарушение традиций и… что там ещё утром говорил канцлер? В общем, оно последовало — император прислал приказ, предписывающий принцу провести неделю Удаления от скверны. Я понятия не имела, что это такое, потому тихонько уточнила у Ли.
— Вы не должны ни с кем видеться, господин. Вы не должны появляться при дворе — вот, что это значит.
— А тебя мне видеть можно?
— Слуги и рабы не в счёт, — кивнул Ли. — Нас бы прогнали, будь это не так.
— Это папа круто придумал, — пробормотала я.
Так двери моих покоев во дворце закрылись для всех, кроме слуг — фактически меня посадили под домашний арест.
Я гуляла по саду в сопровождении Ли — слуги и евнухи дежурили за оградой — и размышляла. Жди теперь беды от канцлера…
— Господин, разрешите вопрос, — подал вдруг голос Ли.
Я обернулась — он шёл на три шага позади, создавал мне иллюзию одиночества. Заботливый Ли.
— Да?
— Почему вы не хотели, чтобы я вам служил, господин? — спрашивал всё это он, конечно, опустив голову.
Посмотри на меня, думала я.
Но он не смотрел.
— А зачем тебе за мной в могилу? — копируя его тон, спокойно ответила я. — Есть шанс, что меня скоро убьют. И тебя за компанию. Это несправедливо, не находишь?
— Несправедливо, господин?
— Конечно, — я огляделась. — Жизнь замечательная. Гляди! — Я тронула кончиком пальца ближайший цветок — розу — и с неё сорвалась ярко-синяя бабочка. Подлетела к Ли, села ему на плечо. Замерла, раскрыв крылья. — Это я в полной ж… кхм-кхм! А ты живи и радуйся, со мной же рядом опасно. Понимаешь?
— Да, господин, — мне показалось, что его голос дрогнул. — Простите.
Я решила, что он извиняется за вопрос. Они же все тут гипервежливые. Так, что иногда хочется их ударить. Может, поэтому чиновники бьют слуг?