Двадцать лет спустя после окончания Второй мировой войны, в беседе с французским публицистом Ж. Перро, собиравшим тогда материалы для своей книги «Красная капелла», X. Райзер откровенно заявил:

«Если вы станете верить тому, что написано в гестаповских бумажках, вы никогда ничего не разберете... Вы должны знать, что каждый из нас, по своей линии, все, кто был из СС или из абвера, каждый доносил в Берлин то, что он хотел, и то, что считал нужным.

Треппера обвиняют в арестах его людей?! Но эти аресты я проводил. Я арестовал Каца...» И он рассказал, при каких обстоятельствах это было сделано. Он же арестовал Лео Гроссфогеля, Василия и Анну Максимович...

«Треппер никого не выдал по очень простой причине, — говорил бывший нацист. — У нас было критическое положение, мы были должны вести Большую игру, мы знали, что Треппер имеет единственную возможность поддерживать радиосвязь через Компартию Франции. Мы знали, что если не привлечем его к Большой игре, то она у нас провалится. Поэтому было бы абсурдом предъявлять ему какие бы то ни было требования в отношении людей. С самого начала он сказал: «Я полицейским шпиком не являюсь». И нам это не нужно было».

Радиоигра, затеянная нацистами с Москвой, началась еще летом 1942 г. после ареста Иоганна Венцеля в Брюсселе. Затем к ней подключили других захваченных полицией «музыкантов».

Вот некоторые сведения о тех, кого гитлеровцы задействовали в своей затее.

Станция Передачи ведет Станция «Вайде». Передачи ведет Герман — Иоганн Венцель. С 6.08.1942г. по 18.11.1942г. — из Брюсселя. После его побега — немецкий радист. Станция «Танн». Передачи ведет Тино — Антон Винтеринк. Начало передач: 22.09.1942 г. — из Амстердама. Станция «Буш — Паскаль». От имени К.Л. Ефремова передачи ведет немецкий радист, на его шифре. С 17.10. 1942 г. — из Брюсселя. Станция «Буш — Боб». От имени Германа Избуцкого передачи ведет немецкий радист, на шифре Паскаля. С 24.10.42 г. Станция «Эйфель». От имени Отто — Леопольда Треппера, передачи ведет немецкий радист на шифре Кента с 25.12.1942 г. — из Парижа. Станция «Марс». Передачи ведет Кент — А.М. Гуревич. Из Парижа, из Марселя — с 3.03.43 г. на своем шифре.

Контроль за игрой вели отдел IV А немецкой контрразведки и абвер.

Вальтер Шелленберг в своей книге «Мемуары» рассказывает:

«Тем временем гестапо все шире забрасывало свой невод. Число арестованных настолько возросло, что мы были вынуждены организовать собственный «разведывательный отдел Красная капелла. Ни в одной из областей разведывательной деятельности не шла такая ожесточенная борьба, как эта, которую мы вели с Советами на всей территории Европы... Когда однажды в Марселе был обнаружен новый передатчик, радиоразведка доложила, что новая станция заменила брюссельскую, ликвидированную нами. Одновременно разведка, проводя крупную розыскную операцию в Париже, натолкнулась на круг лиц, сообщивших нам некоторые сведения о Кенте, благодаря чему мы смогли опознать этого агента. Он разъезжал под различными псевдонимами, имея при себе южноамериканский паспорт... Охота длилась четыре месяца, наконец, нам удалось напасть на след Кента в Марселе. Роковой для него оказалась связь с одной венгеркой. У них была маленькая дочь, и Кент всем своим существом был привязан к этой женщине и ребенку. Установив местонахождение квартиры женщины, мы могли с уверенностью рассчитывать на то, что он появится там. Нам не пришлось долго ждать — Кент вскоре появился и был арестован. Так как он готов был пожертвовать всем ради женщины и ребенка, он предоставил себя в наше распоряжение. Теперь мы могли перевербовать главного радиста Красной капеллы и впервые выйти на связь с центром в Москве. Несколько месяцев подряд нам удавалось сообщать русской разведке важную дезинформацию, в результате чего противник был введен в заблуждение. Над составлением дезинформирующих сведений работала созданная и руководимая Мюллером специальная группа, с которой мне, однако, с конца 1943 года пришлось бороться всеми средствами...»

И все же, несмотря на успехи, которые у германской контрразведки, без сомнения, были, Вальтер Шеллёнберг заключает раздел своих воспоминаний следующими словами:

«Но окончательного поражения шпионской организации Красная капелла нам до самого конца войны так и не удалось нанести».

Леопольд Треппер понимал, что у него лишь один выбор: Центр должен узнать о затеянной нацистами игре. Москва должна знать о том, что здесь происходит. Он обязан сообщить правду.

Дважды X. Райзер подсылал в кондитерскую, где работала связная ФКП Жюльетта Муссье, своих агентов, но та сразу раскусила, с кем имеет дело. Гестаповцы не могли арестовать ее, так как это означало для них гибель всего их плана.

Попытались выйти на другого связного — Мишеля, но их опять постигла неудача.

Послали Гилеля Каца. Несмотря на охранявших его в кондитерской гестаповцев, он сумел переброситься с ней парой нужных слов. Вернувшись на улицу Соссэ, доложил, что ему не верят и все очень обеспокоены исчезновением Гран шефа.

Снова и снова Леопольд Треппер убеждал своих тюремщиков, что их игра против Москвы может сорваться из-за непонимания, ненужных подозрений. Ведь в Центре хорошо известны пункты, где он периодически бывает: рестораны, кафе, магазины, парикмахерская, мастерские по ремонту обуви и одежды. Он назвал адреса, и гестаповцы, сделав проверку, убедились, что Отто сказал им правду, но сомнения у них остались. И все же даже они понимали, что, если Центр узнает об аресте Отто, игра провалится.

Оставался один выход — провести встречу со связной Жюльеттой ему самому.

В одной из бесед с ним Карл Гиринг был вынужден признать, что они наделали немало ошибок, провели слишком много арестов, разгромили фирму «Симэкс». Об этом могут узнать в Центре. Некоторые сотрудники СД высказывали опасения, что Гран шеф может сорвать игру. И было решено послать Отто на встречу с Жюльеттой. Для этого визита нацисты подготовили свои материалы, свою версию событий в группах Красного оркестра, о положении в стране.

Подготовился к предстоящей встрече и Леопольд Треппер. Ночами, уже под утро, когда стихали шаги часового в коридоре и не было опасности, что он подсмотрит в глазок двери, советский разведчик писал свое донесение в Разведупр. Писал письмо из фашистского гнезда, непоколебимо веря, что правда все-таки дойдет до Центра. Он называл имена людей, на след которых вышли гестаповские ищейки, сообщал, когда и как был арестован, называл товарищей, схваченных зондеркомандой, Кента, перешедшего на сторону врага. И главное — рассказал о замыслах гитлеровской элиты, затеявшей Большую игру против Центра. Свое донесение он написал на еврейском, польском и французском языках, на «тюремном шифре», еще доступном для него, чтобы обезопасить себя на случай, если оно попадет в чужие руки.