Когда в начале лета 394 г. Феодосий выступил с войском против претендента-выскочки, он осознавал, что борется не только за соблюдение законов империи, но также и за христианскую веру. Император хорошо подготовился к сражению: помимо римских легионеров в его армии было около 20 000 готов – многие из них под командованием своих племенных вождей, в числе которых находился и молодой командир по имени Аларих. Своим заместителем Феодосий назначил вандала Стилихона, который недавно женился на его племяннице Серене. Император отдавал команды бодрым голосом, но на сердце у него было тяжело: только что его любимая жена Галла умерла при родах.

Два войска встретились 5 сентября чуть севернее Триеста. Во время битвы разыгралась пыльная буря, сопровождавшаяся ветрами ураганной силы. Войску Феодосия эти ветры дули в спину, а солдатам Арбогаста – в лицо, и пыль забивала им глаза. Все кончилось тем, что Евгений был обезглавлен; Арбогаст сумел бежать, но после нескольких дней скитаний, измученный невзгодами, бросился на меч.

Феодосию пришло время подумать о наследовании престола. Валентиниан умер бездетным, и Феодосий решил разделить империю между двумя своими сыновьями, отдав старшему, Аркадию, Восток, а младшему, Гонорию, – Запад. Оба находились в Константинополе, и Гонорий был вызван в Милан, но приехать не успел: 17 января 395 г. на пятидесятом году жизни Феодосий умер.

Феодосия потомки назвали Великим. Заслужил ли он это звание? Возможно, нет – по сравнению с императором Константином. Но, конечно, он очень близок был к величию. Правь Феодосий дольше, он мог бы даже спасти Западную империю, но только через полтора столетия римляне вновь увидели государственного деятеля, подобного ему.

Феодосий Великий был последним императором, правившим единой Римской империей. С момента его смерти начинается восьмидесятилетний период упадка Западной империи, завершившийся тем, что ее император, по иронии судьбы носивший имя основателя Рима Ромула, окончательно покорился правителю-варвару. Но империя Востока продолжает существовать, постепенно обретая собственные личностные черты: латинский мир уступает место греческому; мир интеллекта – миру духа; при этом классическая культурная традиция остается неразрушенной.

Когда Феодосий умер, его старшему сыну Аркадию было семнадцать лет, Гонорию – десять. Перед смертью Феодосий вверил их попечению Стилихона, чья звезда к тому времени уже быстро всходила на политическом небосклоне. Сын вандальского племенного вождя, он каким-то образом привлек к себе внимание Феодосия, и тот отдал ему в жены Серену – свою любимую племянницу и приемную дочь.

Хотя Стилихон был ответствен за обоих молодых августов, основным предметом его заботы являлся Гонорий. Аркадий же, находясь далеко в Константинополе, подпал под не очень желательные влияния – особенно префекта претория[15] Руфина. Почти несомненно то, что именно Руфин побудил Феодосия отдать приказ о военной акции в Фессалониках. Во всем Константинополе были хорошо известны алчность и развращенность Руфина, но, помимо этого, он являлся очень амбициозной личностью. Невеликий умом и слабый характером, Аркадий легко мог стать марионеткой в его руках, но этому мешал старый евнух по имени Евтропий. Имевший совершенно лысую голову и сморщенное желтое лицо, Евтропий выглядел настоящим уродом, но, как и Руфин, был умен, неразборчив в средствах и до крайности амбициозен. Евнух знал, что его враг Руфин планировал выдать свою дочь за Аркадия. После такого брака префекту претория оставался один шаг до самого трона, а Евтропию – возможно, до могилы. Поэтому он нашел девушку поразительной красоты по имени Евдоксия и в отсутствие Руфина привел ее во дворец. Ко времени возвращения Руфина Аркадий и Евдоксия были уже помолвлены.

В 395 г., как раз во время их бракосочетания, находившиеся на территории Восточной империи готы подняли восстание. Вождем своим они выдвинули двадцатипятилетнего Алариха. За несколько дней повстанцы подошли к самым стенам Константинополя, но вдруг повернули – возможно, Руфин от них откупился – и направились на запад, в сторону Македонии и Фессалии. Встревоженный действиями Алариха, Аркадий направил послание Стилихону в Милан, требуя от него, чтобы он вернул находившуюся там восточную армию так быстро, как только возможно. Стилихон выступил немедленно во главе объединенной западной и восточной армии, однако, вместо того чтобы направиться прямо к Константинополю, вознамерился противостоять Алариху в Фессалии. Но здесь он получил новое распоряжение от императора: восточная армия должна была немедленно идти к столице, а самому Стилихону следовало вернуться на запад. Стилихон приказ выполнил: восточная армия двинулась к Константинополю, а сам он вместе с западной отправился домой.

Аларих тем временем совсем разбушевался. Из Фессалии он пошел на юг в сторону Аттики, полностью разрушив порт Пирей. Обойдя Афины с их высокими стенами, Аларих перешел через Коринфский перешеек в Пелопоннес, разграбив Спарту и центральную равнину полуострова, но в начале 396 г. из Италии по морю неожиданно прибыл Стилихон с большим войском, и Аларих обнаружил, что окружен.

Уже казалось, что готы в полной власти Стилихона, но последний вдруг позволил армии Алариха уйти. Почему он так поступил? По-видимому, Стилихон с Аларихом заключили какую-то сделку, о характере которой мы еще поговорим.

А что же произошло с армией Востока, столь поспешно вызванной Аркадием? Ее командир Гайна, как ему и было велено, повел войско в Константинополь, остановившись прямо напротив Золотых ворот. Его встретил Аркадий в сопровождении Руфина. Вдруг император смешался с толпой прибывших солдат и начал просить их о помощи. Сначала Руфин не заметил, что они медленно окружают его; когда же он все понял, было слишком поздно. Мгновение спустя его умертвили.

Теперь, когда лишь один Евтропий имел доступ к уху императора, по всей империи, более чем когда-либо, распространилась коррупция. В 399 г. Евтропий добился того, что его назначили консулом. Хотя этот титул давно уже был чисто номинальным, он продолжал оставаться высшей степенью отличия, которую могла предоставить империя. И когда его присвоили бывшему рабу и проституированному кастрату, константинопольцы были обозлены сверх всякой меры. Ход событий ускорил Гайна, чьи солдаты зарубили Руфина четыре года назад. Весной 399 г. направленный во Фригию для подавления очередного мятежа, он отправил послание Аркадию, в котором указывалось, что инсургенты выдвинули лишь несколько вполне приемлемых требований, которые легко было исполнить. В первом говорилось о выдаче Евтропия. Аркадий колебался. Но тут в дело вмешалась сама императрица.

Евдоксия была первой в той длинной череде византийских императриц, чьи имена со временем стали олицетворением роскошной жизни и чувственных удовольствий. Говорили, что она даже бравировала своей развращенностью, нося длинную челку, – в те времена это являлось фирменным отличием куртизанок. Своим положением она всецело была обязана Евтропию, но он напоминал ей об этом факте слишком часто.