Беседуя с теми, кто использует насилие, чтобы достигнуть своих целей, я давно понял, что должен найти в них какую-то часть себя и (это больше всего пугает) найти в себе какую-то часть их. Где-то есть опорная точка, чтобы зацепиться, прежде чем броситься в бездну чьего-то мрачного разума, где-то должно быть нечто знакомое, за что можно ухватиться.

Человек убивает корову топором, разрубает скелет и залезает внутрь, чтобы посмотреть, на что это похоже, позже он использует топор, чтобы убить своего восьмилетнего сводного брата. Другой человек убивает своих родителей, стреляя им в глаза из дробовика. Чтобы описать этих убийц, мы используем прилагательное «бесчеловечный», но я знаю их обоих, и они не бесчеловечны, они как раз точно принадлежат к роду человеческому. Я знаю многих людей, подобных этим, я знаю их родителей и родителей их жертв. Конечно, их поступки отвратительны, но не бесчеловечны.

Когда участник ограбления банка стреляет в охранника, мы все понимаем, почему он это делает, но, когда речь идет о «ненормальных» убийцах, люди отказываются принимать идею общей принадлежности к роду человеческому. А происходит это потому, что делить всех на НАС и ИХ намного удобнее. По роду своей деятельности я лишен подобной роскоши. Ставки прогнозов требуют, чтобы я полностью осознавал и принимал то, что вижу в других людях, независимо от того, кто они, что они сделали, что могли бы сделать и какие бездны открываются при этом во мне самом. В вашей жизни тоже может наступить такое время, когда у вас не будет роскоши сказать, что вы не можете распознавать дурные намерения. От того, сумеете ли вы их распознать, будет зависеть ваша жизнь.

Хотя антропологи сосредоточены на изучении различий между людьми, самым точным образом предсказывать насилие нам позволяет именно наше сходство. Конечно, признавая принадлежность конкретного индивидуума к человеческому роду, мы ни в коем случае не обязаны прощать его поведение. Наверное, в этом заключается самый очевидный урок, когда вы проводите время с самыми жестокими и опасными в мире людьми, просто чудовищами, которые совершили вещи, которые вы вроде бы и представить себе не можете. Многие из них содержатся в государственной больнице Атаскадеро в Калифорнии. В этом учреждении я начал реализовывать программу Patient Pets и продолжаю ее финансировать. Программа позволяет пациентам держать мелких животных. Большинство из этих людей проведут в стенах больницы всю жизнь, их никто не посетит. Мышка или птичка — все, что у них есть.

Я вспоминаю, как пациенты отреагировали на смерть морской свинки, которая стала одним из первых животных, задействованных в программе. Когда они заметили, что старое животное заболело, то хотели найти способ спасти его, хотя понимали, что это невозможно. Координатор программы Джейн Миддлбрук прислала мне следующий отчет:

Таким образом, даже в этом сборище патологических убийц есть что-то такое, что есть в вас и во мне. Когда мы согласимся с этим, то сможем с большей вероятностью распознать насильника, пытающегося обманом пробраться в наш дом, педофила, который берется присмотреть за ребенком, женоубийцу в офисе и массового убийцу в толпе. Когда мы согласимся с тем, что акты насилия совершают люди, которые выглядят и действуют, как люди, мы сможем заглушить голос отрицания, голос, который шепчет: «Этот парень не выглядит как убийца».

Наше суждение способно порой различить безвредного или дурного человека, но выживание больше зависит от восприятия, чем от суждения. Результатом суждения становится ярлык: например, мы можем назвать Роберта Бардо монстром и на этом успокоиться. Подобные ярлыки дают людям возможность удовлетворенно думать, что все понятно и проблема решена. Ярлыки также проводят жирную черту между «ненормальными» и нами. Однако восприятие дает нам возможность продвинуться намного дальше.

Ведь ученые, наблюдая за птицей, которая разбивает снесенные ей же яйца, не говорят: «Нет, такого не бывает, это же просто чудовище». Напротив, они делают правильный вывод о том, что если данная птица поступает так, значит, так могут вести себя и другие птицы, следовательно, у этого явления есть некий предопределенный природой смысл, есть какая-то причина и есть возможность спрогнозировать такое поведение.

* * *

Люди, совершающие ужасные преступления, делают свой выбор из множества вариантов. Я не должен представлять здесь список кошмарных деяний, чтобы продемонстрировать это, — вы сами можете найти доказательства в собственном мозгу. Представьте себе самое худшее, что, по вашему мнению, кто-то может сделать по отношению к другому человеку; представьте нечто более страшное, чем все, что вы когда-нибудь видели в кино, о чем читали или где-то слышали. Представьте что-нибудьоригинальное. Прервите чтение и попробуйте представить этот ужас.

Так вот, если вы смогли это вообразить, нет причин сомневаться в том, что это, скорее всего, было кем-то осуществлено, потому что все, что один человек может сделать другому человеку, уже было сделано. Невероятно жестокие формы насилия случаются, и мы не сможем понять, почему они происходят, если будем рассматривать их как нечто далекое от нас самих. Если вы смогли представить себе какие-то ужасные вещи, значит, в вас тоже есть их источник. Чтобы заниматься прогнозированием и предупреждением преступлений, мы должны согласиться с тем, что преступления совершаются людьми, входящими в категорию «мы», а не пришельцами с другой планеты, неизвестно как проникшими в наши ряды.

Однажды вечером несколько лет назад легендарный специалист по изучению поведения Роберт Ресслер, сотрудничавший с ФБР и придумавший термин «серийный убийца», приехал ко мне домой на обед. (Ресслер — автор книги «Кто сражается с чудовищами...» (Whoever Fights Monsters.), заглавие которой взято из цитаты Ницше. Я часто вспоминаю весь контекст: «Кто сражается с чудовищами, должен остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».) Я как раз только что прочитал сигнальный экземпляр «Молчания ягнят» (The Silence of the Lambs) и заговорил с ним о вымышленном (как я думал) персонаже, который убивал молодых женщин, сдирал с них кожу и хранил ее, чтобы потом сшить из нее «женский костюм». Ресслер же спокойно ответил: «А, так это дело Эда Гина», — и рассказал о человеке, который воровал женские трупы с кладбищ, снимал с них кожу и шил из нее костюм. Ресслер знал, что люди способны на все. Он достаточно хорошо изучил так называемых монстров, чтобы понять: искать их надо не в готических замках или в джунглях. Вы найдете их в торговом центре, в школе, в городе, среди таких же людей, как вы и я.