Ее ответ развеселил Салли.

— Вам еще предстоит узнать, — уверила она. — Я имею в виду мужчин. Они гораздо более забавны, чем домашний скот. И иногда приносят больше пользы.

Каприсия промолчала. Салли задумчиво посмотрела на нее, слегка склонив голову набок.

— Вам следует быть очень осторожной, — предупредила она. — Там, где дело касается мужчин. С вашими деньгами — и с вашей внешностью — надо постоянно быть начеку. Боюсь, вы никогда не сможете быть уверенной до конца, интересует их ваша персона или ваши деньги, но одно можете знать наверняка — что-то одно их точно заинтересует, и очень скоро.

Каприсия слегка нахмурилась и опять промолчала. Салли повела ее через двор к маленькой белой дверце, которая вела в квартиру, размещенную над конюшнями. Едва они успели подняться по крутым ступеням в красиво обставленную комнату, как Салли тут же подсела к телефону и принялась звонить своему знакомому, владельцу роскошного автомобиля, жаждущему его продать… подходящему покупателю, подчеркнула она.

Тони Морсби ни в коем случае не хотел бы упускать хорошего покупателя, но был разборчив в отношении людей, с которыми имел дело. Кроме того, он слыл большим знатоком машин, да и не только машин, кстати сказать. Каприсия, несомненно, найдет знакомство с ним очень полезным.

Разговор по телефону, как показалось Каприсии, состоял лишь из обмена веселыми восклицаниями и остроумными репликами, и гостья невольно прислушивалась, удивленно поднимая брови. Но вот Салли опустила трубку на рычаг, провозгласив, что Тони прибудет сразу же после обеда: она пыталась уговорить его пообедать с ними, но безуспешно.

Затем предложила Каприсии выпить чего-нибудь для начала. Запас и подбор спиртных напитков у нее не уступал ферринфилдскому. Салли снисходительно удовлетворила просьбу Каприсии налить ей томатного сока, а сама, уютно поджав ноги, устроилась на диване и один за другим проглотила пару коктейлей, после чего отправилась на кухню готовить обед.

Каприсия последовала за ней и предложила свою помощь. К ее удивлению, Салли оказалась весьма умелой хозяйкой и опытной кулинаркой. Она быстро поджарила котлеты с грибами и приготовила салат из свежих овощей, пояснив, что Ричард, когда обедает у нее, всегда непременно требует свежие овощи на закуску. Ему нужен свежайший кофе, сваренный из молотых зерен, ни в коем случае не порошковый. У Ричарда вообще много слабостей, но все они, как ни странно, достаточно разумны. Приглашая ее на обед в ресторан, он никогда не довольствуется общим меню, а настаивает, чтобы приготовили какое-нибудь из его любимых блюд , и ее тоже.

— Похоже, он на редкость привередливый человек, — подвела итог Каприсия. Салли пристально взглянула на нее и покачала головой.

— Да не то чтобы привередливый. Он только очень упрямый.

— Вы, должно быть, его достаточно хорошо знаете? — спросила Каприсия. И сразу же подумала, что спрашивать этого не стоило. Но Салли только улыбнулась.

— Думаю, не хуже прочих, — ответила она. — А может, немного лучше. Да, думаю что так.

— И что же, он… часто бывает у вас? — задала Каприсия еще один неловкий вопрос, но Салли эти вопросы не обидели, а, напротив, позабавили.

— Очень даже часто, — ответила она.

Обедали они, сидя на стульях эпохи Регентства за элегантным столом палисандрового дерева, а затем снова вернулись в гостиную. При ближайшем рассмотрении ею оказалась та же самая комната, которую отделяла от алькова, где помещалась столовая, тяжелая шелковая портьера. Если требовалось уединение.

Вскоре в квартире вкусно запахло свежесваренным кофе. Ради такого случая, раз уж больше охотников не было, они разлили его по двум большим чашкам, и Салли раскинулась на диване, а Каприсия уселась на мягкой тахте, покрытой полосатой тканью, рядом с камином, где ярко пылало полено, положенное целиком.

Как все это истинно по-английски, подумала Каприсия и неожиданно поняла, что за короткое время успела полюбить здешний стиль жизни. Ей нравилось видеть вокруг себя прекрасную старинную мебель и изысканно подобранные цветы в вазах. В это время года цветы стоили дорого, а эти, несомненно, были выращены в оранжерее. Она сказала об этом Салли, и та, нежась, как в гнездышке, среди мягких подушек, устилавших уютный диван, промурлыкала, что она, должно быть, сибаритка, хотя это, наверное, странно для женщины, занимающейся лошадьми.

— Я люблю дорогие вещи… шелк и атлас, — признала Салли. — Если могу себе позволить, то покупаю самые дорогие меха, и люблю, чтобы в квартире всегда стояли живые цветы. Много, много цветов.

Она потянулась за кофейником и налила себе еще чашку ароматного напитка. Каприсия отметила, что в ее грации есть что-то кошачье. В неярком свете каминного пламени — день был пасмурным, и сумерки обещали быть ранними — карие глаза мисс Кэрфакс мерцали, как густой ликер в хрустальном бокале, на щеках лежали темные тени. Накрашенные губы казались еще ярче, и маленькие острые зубки поблескивали между ними, словно отшлифованные жемчужинки, когда она улыбалась и медленно тянула слова.

— Когда-нибудь я обязательно буду богата, — сказала Салли так, словно это уже решенное дело. — Я считаю, надо быть щедрой и помогать ближнему, а это невозможно, если имеешь лишь жалкие гроши.

Она внимательно взглянула на Каприсию.

— Денег, которые я получаю за уроки верховой езды, едва хватает, чтобы оплатить счет за электричество, и уж, само собой разумеется, не из них приходится платить девушке, которая чистит сбрую и седла. Конечно, держать ее — роскошь, которая мне вряд ли по карману, но без нее просто не обойтись. И мой покровитель это понимает. — Она взмахнула ресницами, не скрывая своего удовольствия.

— Вам повезло, что у вас такой чуткий покровитель, — заметила Каприсия.

— Да, очень. — Салли вставила новую сигарету в длинный мундштук из слоновой кости, откинулась на подушки и мечтательно уставилась в потолок, окружив себя облаком дыма. — Очень повезло.

— Но, мне кажется, вам просто нравится заниматься лошадьми, даже если это и не так выгодно, как хотелось бы, — добавила Каприсия, скорее просто чтобы поддержать разговор, чем по какой-то другой причине.

— Ну, не знаю. Есть вещи, которые мне нравятся больше.

Салли остановила на Каприсии задумчивый взгляд.

Тут за окном раздался шум подъезжающего автомобиля, возвещавшего о прибытии мистера Морсби. Салли поднялась с дивана, быстро взглянула на себя в зеркало и, убедившись, что с ней все в порядке, объявила:

— Пойду открою дверь.

Перед тем как исчезнуть в дверном проеме, она обронила:

— Тони вам понравится. Мне почему-то кажется, что он — мужчина вашего типа.

Но стоило Каприсии взглянуть на Тони Морсби, как она поняла, что никак не может согласиться с Салли. Однажды ее назвали лошадницей, и это слово вызвало в ней негодование, так как она знала — оно ей ничуть не подходит. А вот в Тони Морсби определенно присутствовала черта, отличавшая его как человека, знающего толк в лошадях и проводящего среди них много времени.