—  Как «нет»? Ты ведь не возьмешь лошадей у этого прохвоста из «Северного течения»?! Эрик, с ними ты не доберешься до Чертога и на исходе месяца! У него же дохлые клячи, поверь мне на слово!

—  Хватит, Бренн! Я приду за лошадьми к тебе! Но позже.

—  А ты чего... — опешил возница. — Не торопишься?

—  Тороплюсь, поэтому прочь с дороги. Я знаю, где тебя найти.

—  Забавно, — протянул Бренн, повернувшись ко мне. — Первый раз его таким вижу. Ничосси, а ты даже без кляпа разгуливаешь? И он даже не связал тебя после побега?

Эрик зарычал, — натурально так зарычал, сводя разговор на «нет», — подхватил меня за руку и потащил прочь от удивленного Бренна.

—  А я сморю, ты вообще не церемонился с невестами, — сказала я. — Это ж как мне повезло, что со мной все иначе!

Эрик втолкнул меня в какую-то подворотню, прижал к стене и в мгновение ока задрал руки над головой, прижав запястья.

Янтарные глаза вровень с моими стремительно темнели: в них туманом клубилась тьма, расползаясь от темной радужки к узкому зрачку.

—  Не зли меня, Рин.

А я вскинула подбородок и зачем-то ляпнула:

—  А то что, Эрик? К воде тут точно все привыкли, что им какой-то дождик?

Ой зря, я это сказала. Что тут началось...

Шквалистый ветер налетел на город, как голодная дворняга из переулка. Обрушился на деревянные акведуки, и те застонали, когда сила ветра превратила их в тяжелые массивные качели. Все еще прижатая к стене, я с ужасом увидела, как тяжелая горка, как из аквапарка, по которой только что неслись водные помощники, медленно взмывает вверх, оторвавшись от своих креплений, и застыв в наивысшей точке, как вагонетка на американской горке, срывается вниз.

В мгновение ока невероятное количество воды просто рухнуло с неба на город, ломая хлипкие перекрытия, и разбрасывая прислужников во все стороны, как кегли в боулинге.

Небо потемнело, и больше и речи не было о счастливых радугах и веселого журчания. Город наполнился криками и грохотом разрушений.

В ту же секунду Эрик прижал меня к себе одной рукой, а второй подтянулся за кованые балясины на балконе второго этажа. Забросил меня на балкон, но, когда попытался запрыгнуть сам, в тот же миг грязное цунами с грохотом хлынуло в нашу подворотню.

— Эрик!

Вот еще мгновение он висел под балконом… и вот его не стало. Только вода вровень со вторым этажом и куча городского мусора в бурлящей воде.

— Эрик! — крикнула я, падая на колени и вглядываясь в мутную воду.

Он вынырнул дальше, куда его снесло потоком, откинул мокрые темные волосы и вцепился в ограждения балкона дальше моего. Подтянулся так, что вздулись мышцы на руках, и перепрыгнул через перила.

Посмотрел на меня. Даже издали мне хватило: я отшатнулась, дрожа от страха. Его глаза были черными, как два провала.

— Стой там, — прорычал он.

Он дернул дверь, но та не поддалась. Ударил ногой, но тоже без толку. Ну точно защищают дома заклинаниями. Любая дверь разлетелась бы в щепки от такого удара.

— Стой, нет! Не надо прыгать! — у меня душа в пытки ушла, когда он взобрался на ограждение.

Он замер из-за моего крика. Склонил голову, глядя на меня немигающим пугающим взглядом.

— Не надо прыгать? — повторил он. — Почему?

— Ты не допрыгнешь, Эрик! Тут метра три, если не четыре, между нами! Это опасно!

Он рассмеялся.

— А тебе-то что? — холодно спросил он. — Будет даже лучше, если упаду, разве нет? Тогда ты не попадешь в Чертог, останешься в Райнхолле, может быть, даже найдешь себе того, кто покроет тебя рунами! Зачем я тебе, Рин? Прекрасно проживешь и без меня!

Вода продолжала поступать, подтапливая и мой балкон. Господи, еще один неправильный ответ и от Райнхолла камня на камне не останется.

— Я… Я не хочу без тебя, Эрик…

Не знаю, как он услышал. Может, помимо острого зрения драконы обладают еще и прекрасным слухом. Но он совершенно точно меня услышал, потому что изменился в лице.

Качнул головой, а после сказал тоже тихо:

— Отойди в сторону, Рин. Я не упаду.

Я отшатнулась, больно врезаясь бедрами в кованые узоры, а он просто-напросто оттолкнулся обеими ногами и взмыл в воздух.

И в наивысшей точке, откуда по всем законам физики должен был рухнуть в бурлящий поток, за его спиной вдруг распахнулись крылья.

Едва заметные, словно сотканные из теней или из клубов дыма, но все-таки крылья.

Он приземлился даже не на моем балконе, он спикировал на тонкую перекладину ограждения, этот чертов позер! И именно из-за меня он все-таки чуть не рухнул в воду, потому что в тот же миг я налетела на него с кулаками, хоть как-то пытаясь отомстить за пережитый наяву страх за него.

— Мог бы просто сказать, что умеешь летать! Ты говорил, что ты дракон без крыльев, Эрик! Но они у тебя есть!

Он спрыгнул и мгновенно выкрутил мне руки за спину, прижав к своему животу.

— Второй раз за сегодня касаешься меня и при этом не падаешь в обморок. Как так? — выдохнул он.

— Не переводи тему!

— Я не умею летать, Рин. Это всего лишь тени. С этими крыльями я никогда не поднимусь в небо. Просто ты не видела дракона в истинном облике и не знаешь, о чем говоришь.

— Вообще-то видела, — заметила я. — В тех видениях про Алтарь, Сердце Стихий и все такое прочее.

Он долго смотрел на меня и мои губы, а потом рассеяно кивнул.

— Конечно, те видения про короля-буревестника, — сказал он, разжимая руки.

— Буревестника? — повторила я. — Тот, дракон, что чуть не уничтожил Гийлир, был буревестником, как и ты?

Эрик криво улыбнулся, нависая надо мной.

— А ты думаешь, почему мою стаю едва не истребили?... Идем, Рин. Даже если придется весь мир разнести в пух и прах, я хочу знать, что с тобой не так.

И он сдержит свое слово, в этом можно было не сомневаться.

Эрик сказал, что дом шаманки не пострадал, так как располагался за пределами города. Раньше, чем я спросила, как мы собираемся вообще передвигаться по городу, вода под нашим балконом исчезла, как по волшебству.

Дракон спрыгнул на землю первым, на этот раз обошелся без крыльев, потом поймал за талию меня и поставил на землю. А я уж думала, что придется грести на лодке, но нет. Вода исчезла, как будто ее и не было.

Мы покинули нашу подворотню, и я увидела, что город оперативно спасли водные прислужники. Они катались по улицам гигантскими пузырями, втягивая лишнюю воду в себя, как моющие пылесосы, а люди с невозмутимым видом чинили деревянные магистрали.