К отделению Сбербанка я подошел, совсем упав духом.

Столько дел, а определенности никакой. Ну, полгода жизни я себе отвоевал, до весны дотяну, но что ж все-таки происходит? Хорошо фильм смотреть или книгу читать, там все ясно сказано, что делать и кто виноват, и с главными героями тоже постоянно что-то случается, не заскучаешь, а у меня вот что-то… Видимо, не главный я герой. По сюжету пройдет через месяц добрый молодец сквозь балконную дверь, спасаясь от пришельцев, найдет мой труп, генератор вот хозяйственно под мышку сунет, да в кладовке двустволку найдет, ею потом главного злодея прикончит.

Из последних сил.

На стекле перед оператором висел листок: лимит 50 тысяч в день, сожалеем, простите, извините, так получилось. Ну и пусть, мне осталось только мелочей накупить, тысяч в двадцать уложусь, наверное. Да билеты придется купить, надо успеть, пока полеты не отменят. Если вдруг отменят. И еще у меня немного останется. Хорошо, что по кредитке все в банкомате снял.

Операционист, молодой парень лет двадцати, протянул мне деньги и замер, хмуря брови и смотря мне за спину.

– Всем стоять, не двигаться, это ограбление!

Я и не двигался, смотря на отражение в зеркале за спиной операциониста.

В дверях стоял молодой парень с помповым ружьем, ко мне шел его старший напарник с пистолетом. По спине пробежали мурашки. Надо же, а я думал, что это только в книгах такой штамп используется, а оно во как. Только в книгах нет ничего насчет дрожащих коленей и позывов в туалет сбегать по всем делам сразу.

И не говорится в книгах про бессильную злость на себя, ведь мог же я утром заново обкастоваться, так чего ж не сделал? Расслабился, ворота поставив?! Дебил!

От злости прошла дрожь, сменившись угрюмым осознанием, что сейчас мне придется что-то делать, а что делать, я и не знаю. Как буду по миру прыгать, это я придумал, а вот что делать, если ствол в лоб, это я пропустил как-то.

– Клади сюда! Быстро, урод!

Я кинул пачечку только что полученных купюр в подставленную сумку. Хороший саквояжик, кстати, давно такой хотел, с ремнем и вместительный.

Мужик, мимоходом ткнув меня стволом в нос и придав пинком ускорение, оттолкнул к окну, сам перепрыгнул стойку и протянул сумку кассиру. Где, вообще, охрана? Какого черта почти в центре города вооруженный налет на банк?! Не магический, а словно из книги про «лихие 90-е».

– Леха, обменник!

Мужик кивнул сообщнику, приставил ствол ко лбу тетки, по-видимому главной тут, и намекнул:

– Тебя пристрелить или сама сообразишь? Деньги, тварь!

Тетка тут же начала объяснять, что основные суммы хранятся не в зале…

Выстрел был удивительно тихим, а тело упало совсем не так, как в фильмах. Ни распахнутых рук, ни красивого отлетания, просто марионетка с обрезанными нитями, да еще упала как-то под стол, словно пряча простреленную голову.

– Твари! Быстро деньги в сумку, бляди!

Мужик шипел, он явно слетел с нарезки и был готов стрелять дальше. Мой кассир дрожащими руками открыл ящик, начал, роняя, доставать купюры, кидать их в стоящую перед ним сумку, потом зачем-то начал туда же ссыпать мелочь. Стоявший у двери бандит то и дело грозно поворачивался, выставляя ствол, но молчал. Молчали и посетители, только всхлипывала тихо какая-то девушка. «Леха» пару раз стукнул в железную дверь обменника кулаком, потом выругался и отступился, даже мне было ясно, что сидевшая там кассирша легла на пол, и теперь ее не достать. Не думаю, что она спасала деньги, своя жизнь дороже.

Я успокоился. Страх кончился, осталась усталость. Стойка красиво изгибалась, оставляя у окна свободное место с маленьким столиком. Вот под этот столик я и начал сползать, открыв рот, выпучив глаза и сжав на груди куртку. Стоявший у двери тут же направил на меня ствол, пригляделся и потерял интерес. Сердечник, большое дело? Тут процесс идет, работать надо.

– Леха, время!

Ох ты, у них даже таймер есть? Серьезные ребята, наверное, их на улице и машина с водителем ожидает?

А теперь тихонечко:

– «Ибо видимое временно, а невидимое вечно».

Невидимость. Эту формулу я даже без лога помню.

Стоявший у двери тут же навел на мой закуток стволы.

– Леха! Тут… бля!

Вот дробовик бабахает гораздо внушительнее пистолета! Он сделал еще два выстрела, но я уже полз на коленях вдоль стойки, от которой отшатнулись остальные посетители.

Черти, что творится! Грабят, убивают, стреляют, никого не боясь. Куда милиция смотрит?

Прямо надо мной мелькнули ноги бандита, к счастью, не задел, прыгнув сразу на середину зала, чуть не поскользнувшись на скользкой плитке.

– Лежать! Лежать и молиться! Кто сунется к двери – убью!

Все поверили, народ, даже сидевшие на мягких скамейках, тут же начал падать на пол.

Бандиты кинулись наутек.

Ну уж нет! Это мои пятьдесят тысяч, я их полгода откладывал!

Когда я выскочил из двери, тот, что с дробовиком, обегал припаркованную шестерку, а второй, размахивая пистолетом, пытался открыть дверь. Наркоманы они, что ли? Мозгов чуть, убивают не задумываясь, оружием светят посреди дня…

– Замри! Замри!

Вот что хорошо в «оцепенении», так это то, что оно из невидимости не выводит.

Так, сумку… убийца держал ее крепко, пришлось выворачивать из хватки. Пистолет? Пригодится! Пришлось сначала сунуть голову ему под руку и, нащупав предохранитель, сдвинуть его вверх, после чего вытянуть из руки. Вот же странно, сумку он держал куда крепче, ему деньги важнее оружия?

Я машинально сунул оружие в карман и отступил. Дробовик, может, взять? Так у меня свой есть, и тащиться с ружьем по городу было бы странно, даже и невидимкой.

Это, а невидимость не слетела? Она при атаке автоматически слетает же?

– «Ибо видимое временно, а невидимое вечно». – Хорошо, что заклинания можно обновлять не снимая.

Из дверей магазина высунулся какой-то мужик. Дверь стеклянная, видно насквозь, а он на коленях стоя выглядывает. Ой, не привык у нас народ к боевой обстановке, ой, не набрался еще навыков. Ничего, научимся.

Так, деньги. Черт, хорошая сумка! А брать нельзя. Не могу, не мое. Найди я ее, оставил бы всё себе без сомнений, но вот так, после убийства, зная, что там и других людей ограбленных достояние? Быстро присев, я вытащил пачку бумажек из саквояжа, наскоро отсчитал свои пятьдесят тысяч «пятаками» и, сунув их в карман, протиснулся под рукой замершего бандита, кинув сумку в салон машины.

У дверей осторожно появился все тот же мужик. Убедившись, что бандиты не двигаются, он почему то не кинулся подальше, а, наоборот, как-то косо согнувшись, осторожно, по шагу, начал приближаться к машине. Дойдя до убийцы, он посмотрел тому в лицо, потрогал рукой и вдруг, размахнувшись, неловко, но сильно ударил в живот.