Он мало что знает о таких вещах. Не то чтобы развод его родителей стал для него приятным событием или он сам изматывал себя ради одних оценок. Он давно уже понял, что большинство людей не задумываются о том, станут ли они в чем-то достаточно хороши или разочаруют весь мир. Он никогда не думал о том, что, возможно, Генри посещают те же самые мысли.

Принц вновь прокашливается, и что-то, отдаленно напоминающее панику, внезапно посещает Алекса. Он открывает рот и говорит:

– Что ж, приятно осознавать, что ты не идеален.

Краем глаза он видит, как Генри закатывает глаза, и благодарен за это вернувшееся успокаивающее чувство соперничества.

Вновь воцаряется тишина, в которой оба обдумывают сказанное. Алекс напрягает слух, но больше не может расслышать шума за дверью или звуков сирен на улице, но за ними по-прежнему никто не приходит.

Затем неожиданно Генри говорит:

– «Возвращение Джедая».

Тишина.

– Что?

– Отвечаю на твой вопрос, – произносит Генри. – Да, я действительно люблю «Звездные войны», и моя любимая часть – «Возвращение Джедая».

– Ого, – отвечает Алекс, – тут ты заблуждаешься.

Генри испускает едва уловимый, напыщенно-возмущенный вздох. Запахло чем-то мятным. Алекс едва удерживается от того, чтобы вновь не толкнуть его локтем.

– Как, интересно, я могу заблуждаться относительно своего любимого фильма? Лично для меня это так.

– Да, говорю же, ты ошибаешься.

– Ладно, а какая часть нравится тебе? Прошу, скажи мне, где я неправ.

– О’кей, «Империя наносит ответный удар».

Генри фыркает.

– Как мрачно.

– Вот именно, и в этом его фишка, – отзывается Алекс. – Это же самая насыщенная часть: поцелуй Хана и Леи, встреча с Йодой, триумф Хана, долбаный Лэндо Калриссиан и самый лучший сюжетный поворот во всей истории кино. А в «Возвращении Джедая» что? Только сраные Эвоки[17].

– Эвоки – это канон.

– Эвоки – это отстой.

– А как же Эндор?

– А как же Хот? Не просто так люди называют эту часть лучшей в трилогии.

– Могу это понять. Но что плохого в счастливом конце?

– Говоришь, как настоящий прекрасный принц.

– Я имею в виду, что мне нравится концовка «Возвращения Джедая». Все завершилось прекрасно. Общие темы всей трилогии – это надежда, любовь и… все такое. Именно с этими чувствами оставляет тебя концовка фильма. – Генри кашляет, и Алекс поворачивается, чтобы взглянуть на него, но тут дверь открывается, и перед ними возникает массивный силуэт Кэша.

– Ложная тревога, – докладывает он, тяжело дыша. – Какие-то малолетние дебилы запускали фейерверки в честь своего дружка. – Он окидывает взглядом обоих парней, лежащих на полу и моргающих от неожиданного слепящего света из коридора. – Вы тут неплохо устроились.

– Налаживаем дружеское общение, – отвечает Алекс, протягивая руку и позволяя Кэшу поставить себя на ноги.

Выйдя из Кенсингтонского дворца, Алекс выхвачивает из рук Генри телефон и быстро открывает страницу с контактами прежде, чем тот успевает возразить или натравить на него охрану за нарушение королевской неприкосновенности. Машина, которая должна была отвезти Алекса на частный королевский аэродром, уже ожидает его снаружи.

– Держи, – говорит Алекс. – Это мой номер. Если мы собираемся продолжать в том же духе, то проще будет делать это без посредников. Просто пиши мне, и мы все уладим.

Генри ошарашенно уставился на него, и Алекс задумался о том, откуда у этого парня вообще друзья.

– Договорились, – наконец отзывается Генри. – Спасибо.

– И предупреждаю, никаких грязных звонков по ночам, – говорит ему Алекс, и Генри подавляет в себе смешок.

Впервые за неделю Алекс не выходит из себя, листая новостную ленту. Все благодаря очередной подброшенной People утке – всего несколько строк о том, как сильно Алекс «ценит» дружбу с принцем, разделяющим его собственный «жизненный опыт» сына одного из мировых лидеров. Читая это, Алекс думает о том, что единственное, что они с Генри разделяют, – это желание не видеть друг друга до конца своих дней.

Его мать больше не желала его смерти, пусть даже подстроенной, и, перестав получать тысячи злобных твитов в час, Алекс счел это за личную победу.

Пытаясь скрыться от назойливого поклонника-первокурсника, который не переставал пялиться на него, он покидает холл кампуса с восточной стороны, допивая остывший кофе. Первым занятием в этот день был факультативный курс под названием «Президентство и СМИ», который он посещает со смесью мрачного очарования и научного любопытства. Все еще не отойдя от перелета, единственной целью которого было не позволить прессе разрушить позиции его матери, Алекс может оценить подобную иронию.

Лекция в тот день была посвящена секс-скандалам в президентской истории. Выйдя из аудитории и достав телефон, он набирает сообщение Норе:

Вероятность того, что кто-то из нас ввяжется в секс-скандал еще до конца второго семестра?

Ответ приходит в считаные секунды:

94 %, что твой член вновь предстанет пред лицом всей нации. Кстати, ты видел это?

К сообщению прилагается ссылка – пост неизвестного блогера, трещащий по швам от изобилия фото и анимированных картинок с ним и Генри, выступающими в эфире утреннего шоу. Дружеское приветствие кулаками. Взаимные искренние улыбки. Таинственные переглядывания. Сотни комментариев под постом о том, как это мило и как прекрасно эти двое смотрятся вместе.

«Да хосспади, замутите уже, наконец», – читает Алекс один из комментариев и смеется так, что чуть не сваливается в фонтан.

Охранник у дверей здания сената настороженно окидывает взглядом Алекса, когда он скользит мимо ее поста. Она по-прежнему убеждена в том, что именно он испортил табличку на дверях офиса одного из сенаторов, подправив букву в имени Митч. Но, как говорится, не пойман – не вор.

Увязавшийся вслед за Алексом Кэш и глазом не моргнул, когда парень на пару часов пропал на какой-то из своих очередных разведывательных миссий в сенате. Кэш лениво откинулся на спинку скамьи, слушая свои подкасты. Он всегда терпеливее всех относится к выходкам президентского сына.