«Гелик» разгоняется до безумной скорости и в несколько минут мы доезжаем до того дома, где живет Влад. Бросает машину прямо у подъезда и под осуждающие взгляды консьержки, мы в обнимку влетаем в лифт, не прекращая целоваться.

Руки Влада блуждают прямо у меня под платьем, то и дело нарочно цепляя кружевную резинку стрингов. Пытаюсь сообразить, как ему сказать о том, что я еще ни разу не занималась сексом с мужчиной. Но до одури боюсь, что он тут же отправит меня домой и решит, что такая как я совершенно ему не нужна.

Схожу с ума от его раздевающего взгляда и мысленно возвращаюсь к недопитому коньяку – сейчас еще несколько глотков мне бы точно не помешали.

Не помню, как оказываемся у него в квартире и только в спальне я немного прихожу в себя. Влад разрывает поцелуи и осторожно поддевает бретели моего платья. С легким щелчком сзади разлетается застежка на бюстгальтере и я в одних стрингах оказываюсь под откровенным и обжигающим взглядом этого невероятно притягательного мужчины.

Отстегивает кобуру с пистолетом и быстро избавляется от рубашки и джинсов. С гулким звуком кобура падает на пол. Я не могу оторвать от него завороженного взгляда, но чувствую невероятное смущение от того, что сейчас между мной и им практически ничего нет. Кружевной треугольничек стрингов не спасает положение и в эту минуту мне становится откровенно страшно сознаться в том, что это – мой первый опыт.

Блуждаю руками по его горячему и мускулистому телу, стараясь не задеть швы от двух недавних пулевых ранений. Чувствую под подушечками пальцев шрамы от каких-то других, более давних, ран.

Пропускаю тот момент, когда с меня слетают стринги и его пальцы нежно вторгаются туда, где еще до него не был ни один мужчина. От волнения захватывает дух и накрывает горячая волна эйфории вместе с желанием полностью принадлежать только этому мужчине, только ему одному. Поддевает до безумия чувствительный бугорок клитора и я не могу сдержать стона наслаждения.

- Вся мокренькая уже, - шепчет Влад на ухо и сейчас в его хрипотце столько многообещающей порочности, что сознание выключается напрочь, - хочу тебя, прямо сейчас.

Чуть раздвигая мои губки Влад пытается осторожно войти в меня, тут же застывает и моментально выходит обратно, как только я вскрикиваю от легкой боли.

- Яна… Ты? Ты еще девочка?

От смущения, нет – от самого настоящего и жгучего стыда, я готова сейчас полностью исчезнуть. Но Влад не отрывает от меня своего пристального взгляда и сейчас в его глазах полыхает невероятно пьянящий коктейль нежности и откровенного желания.

- Да, - едва слышно, на выдохе выдавливаю я.

С пару секунд Влад молчит, словно пытается обдумать мое признание. Тревожно стараюсь считать его эмоции, внутренне готовая к тому, что сейчас встану, соберу вещи и быстро отправлюсь домой.

- Янка, - тихо шепчет Влад, - если ты не захочешь, только скажи, я тут же прекращу.

Вместо ответа только улыбаюсь и притягиваю его к себе для поцелуя. Так мы не встречаемся взглядами и мне стыдно чуть меньше.

Его пальцы умело играют с клитором, заставляя меня испытывать острые и нестерпимо-сладкие ощущения. Он не торопится, продолжая целовать меня и нежно играя языком с моими губами. Постепенно поцелуи становятся все глубже и его пальцы проникают в меня, скользя там, где сейчас все горячо и мокро.

От того, что он сейчас мне нашептывает на ухо, я уже готова улететь. Таких порочных и одновременно нежных слов я еще ни разу не слышала, даже в кино. Сильный и опытный, он – тот, кому в эту минуту я безгранично доверяю.

Снова легкая боль и я, теряя контроль, вцепляюсь коготками в его спину. Он не движется и дает мне привыкнуть к новым ощущениям. Постепенно и едва ощутимо продвигается глубже и в какой-то момент я больше не ощущаю боли. Его поцелуи не дают мне опомниться, заставляют стонать все громче и сильнее.

- Не сдерживайся, любимая, ты так сладко стонешь, - нежно шепчет мне Влад и одновременно заласкивает пальцами одуревший от счастья клитор.

От неожиданного и сладкого спазма перехватывает дыхание и я чувствую, как меня накрывает горячая и неуправляемая лавина самого первого оргазма в моей жизни…

Глава 6. На этот раз - никаких осечек (Матвей)

Николай Пеструхин от одной только мысли о предстоящем разговоре сморщился так, как будто только что разжевал дольку недозрелого лимона. На обоих сыновей нельзя положиться, хотя Матвей временами казался более надежным, чем Витька.

Рассеянно взяв в руки фотографию в массивной серебряной рамке, он невидящим взором уставился на изображение и, казалось, смотрел сквозь само фото. Снимок был сделан лет двадцать назад, на охоте.

Довольные мордашки сыновей-подростков внушали веру в то, что в будущем он сможет положиться на собственных детей. Но Витька упорно не желает видеть дальше сиюминутных желаний, а Матвей настолько вспыльчив и злопамятен, что может с легкостью подвести под монастырь все семейное наследие.

Впрочем, в его сыновьях было и нечто общее – неуемная тяга к жестокости и чрезмерная любовь к дешевым спецэффектам. И если жестокость у Пеструхиных передавалась по мужской линии, то вот склонность к драматическим нагнетаниям…

Это все от их истеричных шлюх-матерей, сварливо подумал Николай, вспоминая и Эльвиру, от внебрачной связи с которой родился Матвей, и Анжелику – свою законную жену, мать Витьки.

Анжелика до последней минуты воображала себя великой актрисой и заламывала уморительные комедии, но врать толком не умела и скрыть интрижку с собственным тренером так и не смогла. За что и поплатилась собственной никчемной жизнью.

Из дурных воспоминаний Николая выбросило, как только чуть скрипнула дубовая дверь в кабинет. Матвей пришел, как обычно на несколько минут раньше.

- Здравствуй, - устало произнес Николай и, не ожидая ответного приветствия от сына, плеснул себе в стакан немного виски.

- Я так понимаю, у нас что-то серьезное, отец? – настороженно начал Матвей и Николай недовольно ухмыльнулся. Это подчеркнуто-официозное «отец», похоже, еще долго будет той единственной формой обращения, которой его удостаивал старший сын.

- Да, - рассеянно ответил Николай и вздохнул, как будто подбирая нужные слова.

- Можно ближе к делу? – недовольно отозвался Матвей, все еще ожидая разрешения сесть.

Николай усталым кивком указал на кресло и только после этого Матвей сел, сканируя отца напряженным взглядом. Несмотря на явное желание сразу