– Для тебя не секрет. По делу об убийстве Эдуарда Малютина, президента АОЗТ «Максимум».

Степанов задумчиво кивнул.

– Что ж... Ты, может, и близок к истине.

– Это я и сам знаю. Дальше что?

– Дальше? Позавчера один из наших – Леха Синицын, ты его не знаешь – оформил завещание, по которому «Максимум» в случае смерти Мешалкина переходит в собственность Петра Николаевича Глинского.

– Так, – кивнул Васин, – но этот Петр Николаевич, видимо, «первое колено». А их должно быть больше.

– Нет, это не «колено». Это и есть последняя инстанция. Глинский слишком крупная птица, чтобы быть «коленом».

– В таком случае, это очень неосторожно. Если кто-то пристрелит Мешалкина, все шишки посыплются на Глинского. А он, как я понимаю, любитель быть за кулисами.

– Глупо с твоей стороны обвинять Глинского в неосторожности. Этот человек всегда знает, что делает. Он все на сто шагов вперед просчитывает.

– Ну, ладно, это его дело. Расскажи, что он за человек.

– Пожалуйста. Очень обаятельный, обходительный и образованный человек. Душа любой компании. За полчаса может сделать себя твоим лучшим другом. При этом очень жадный, но осторожный. Профессиональный доставала с кучей связей. Удачно начал крутить дела: когда все стало можно, он первым догадался гонять «Жигули» прямо с завода сюда на продажу. Это сделало его очень богатым.

– С каких же денег он организовал дело?

– Думаю, с народных. Он ведь раньше служил управляющим делами в горисполкоме – считай, главным завхозом города. Ушел со скандалом – не исключено, что крупно проворовался. Я про него много знаю, Леха Синицын про его дела целый час жужжал.

– Так расскажи и мне про его дела, – предложил Васин.

Лучше бы он этого не предлагал. Степанов вдруг насторожился, прищурил глаза.

– Ну уж нет, – проговорил он. – Больше ничего рассказывать не буду. Потому что такого уговора у нас не было. Скажу только одно: он вам не по зубам. Даже не пробуй.

– Да что ты! – попытался раззадорить его Васин.

– Не веришь? А вот скажи: раскопали ваши менты хоть один случай «мягкого» рэкета? Не раскопали! Кишка у вас тонка, чтоб такие дела крутить. Вы бритоголовых берете только при передаче денег, а других методов и не знаете. А если нет передачи денег? Если торгашу счет присылают – десяток тысяч долларов за какую-нибудь «информационную поддержку». И торгаш эти деньги, как миленький, безналом переводит. А если не переводит – ему квартиру сожгут и жену трахнут. А вы не подкопаетесь, потому что вот официальный счет, вот законное платежное поручение. Разве нет?

– При чем тут это?

– А при том, что Глинский дела похитрее «мягкого» рэкета крутит. И ты можешь хоть сто раз проверять его магазины, которые он держит для прикрытия, ничего не найдешь и ни к чему не подкопаешься.

– Ты хочешь сказать, что мне лучше закрыть дело?

– Смотри сам. Ты ведь опер...

– Ну, хорошо. Этот твой Синицин не упоминал фамилию Коваль?

– Упоминал. Та же самая история. «Терек» тоже наследует Глинский. И автосервис – тоже он. И давай на этом закончим. Меня девчонки заждались.

Перед тем, как уйти, Васин все-таки не удержался.

– Еще один важный вопрос, – сказал он. – У вас никто не поговаривает, чем был убит Малютин? Уж больно способ интересный.

Степанов возмущенно сверкнул глазами.

– Вообще-то такие вопросы задавать вредно для здоровья, – тихо сказал он. – Я тебе одно могу сказать: это очень большая тайна. Такая большая, что, кроме Глинского, никто ее, наверно, не знает.

* * *

Гирин, как договаривались, ждал Васина под грибком. Он был грустный и озябший.

– Ну? – спросил он.

– Нормально. Фамилия заказчика убийства – Глинский. С этой минуты начинаем его раскручивать. Пошли.

Иван легко поднялся, подставил руку под капли. Дождик уже почти выдохся. Они быстро зашагали вдоль газонов двора, и вдруг от стены отделились три угрюмые фигуры. На мгновение уличный фонарь высветил их лица.

– Черт! – сказал Иван, резко остановившись.

– Что?

– Ты драться умеешь?

– Ты уже спрашивал.

Трое неизвестных не спеша приблизились и встали на безопасном расстоянии. Васин видел, как возбужденно блестят их глаза.

– Ну что, Толстый, дождался? – спросил один из них, имея в виду, видимо, Гирина.

– Откуда вы тут взялись? – изумился Иван. – Вы что, следили за мной?

– А это уже не твое дело. Тебе говорили, не суйся. Говорили?

Васин похолодел. Он отлично понимал, откуда они тут взялись. Видимо, защита от прослушивания на телефоне Степанова оказалась ненадежной, а они открытым текстом договорились о месте и времени встречи. Теперь Васина беспокоила даже не собственная безопасность, а то, что «засвечен» Степанов. Если так – ему уже не жить.

– Выйди на дорогу, – шепнул Иван, – может, поймаешь патрульную машину. Они тебя не тронут.

– У меня пистолет с собой, – тихо ответил Васин.

– С ума сошел?! Не вздумай!

– Чего вы там шепчетесь? – троица начала лениво, но уверенно наступать, заставляя Васина и Гирина делать маленькие, трусливые шажки назад. – Тебя, Толстый, если нормального языка не понимаешь, будем долбить.

– А может, не надо? – попытался возразить Гирин.

– Надо обязательно. Ты слишком шустрый. Далеко нос суешь.

Васин почувствовал нелепую обиду. Собственно, почему все стрелки сошлись на Гирине? Он что, по делу Малютина основной?

– Иди, говорю! – напомнил Иван.

Васин хотел мягко возразить, но один из троих вдруг крикнул:

– А ты иди, мужик! Не лезь. У нас тут свои дела.

«Ничего себе! Как это – свои? – мысленно вскричал Васин. – Я – сыщик, веду дело об убийстве, а меня уверяют, что я тут ни при чем!»

Гирин мягко отстранил Васина за свою широкую спину. Отсюда было трудно наблюдать за происходящим, и Васин прозевал момент, когда началось основное действие. Все как-то неожиданно пришли в движение, замелькали руки, зашаркали об асфальт подошвы, отражаясь эхом от стен домов.

Васин сунулся наугад и тут же почувствовал, как что-то твердое врезалось ему в скулу. Удар пришелся вскользь, и Васин устоял. Он вновь полез вперед, даже успел достать кого-то ногой, но опять что-то с треском ударилось о его лицо, а затем под ногами начала путаться оградка палисадника, он не удержался и рухнул в кусты. Отсюда хорошо были слышны резкие чавкающие звуки, означающие соприкосновения кулаков с челюстями, каблуков с ребрами...

Васин запутался в какой-то бечевке, а когда выбрался, с удивлением обнаружил, что на тротуаре стоит один Иван, потирая костяшки пальцев.