Он приблизился незаметно, так, что Марта даже вздрогнула, увидев Марка рядом с собой. Непроизвольно она отвела руку жестом, как будто хотела спрятать сигарету за спину, в ту же секунду осознавая, как нелепо это выглядит, и что ей не надо отчитываться в своих поступках.

– Что вы здесь делаете? – произнесла она, в замешательстве даже забыв поздороваться.

– Добрый вечер, Марта. Я рад, что всё-таки встретил вас. Не знал, что вы курите. – Последнюю фразу он произнёс точно таким же тоном, что и предыдущие.

Она молча смотрела на него, продолжая курить. «Мне всё равно, что он об этом думает, и если у него такие же недоразвитые взгляды на женские права, как у Бориса, тем хуже для него». Она даже не заметила, как, назвав взгляды мужа недоразвитыми, тем самым обнаружила, что он больше не является для неё идеалом.

– Я завтра улетаю в Париж и хотел увидеться с вами. Вы не оставили номера своего телефона, поэтому я решил попытать счастья перехватить вас, когда вы выйдете с работы. Признаться, не был уверен, что получится, но видимо, как сказали бы во Франции, мой ангел-хранитель был рядом.

Он хотел её увидеть? Специально приехал сюда, чтобы только встретиться? Значит, он тоже думает о ней?.. Только хорошо ли это, что они думают друг о друге? Впрочем, что плохого? Они прогуляются ещё раз, она пожелает ему счастливой дороги – в конце концов, почему ей не может просто понравиться мужчина? И ведь она только что сама хотела его видеть.

Марте вдруг стало так радостно. Она улыбнулась, загасила окурок о край урны, потом подняла голову и, глядя прямо в глаза французу, спокойно произнесла:

– Я сегодня не тороплюсь – сын с бабушкой – как раз собиралась пройтись, так что вы можете составить мне компанию.

– Значит, мне повезло вдвойне, – подмигнул он в ответ.

Марта успела удивиться, как интересно устроена жизнь: утром она была так несчастна, весь день – разбита и подавлена, а сейчас – будто крылья выросли. Получается, пожалуй, что совсем немного нужно для счастья? Или всё-таки – много? Но анализировать дальше она не стала. Ей хорошо – и после того как целый день чувствовала себя ненужной, обманутой и несчастной, она это заслужила.

Разговор очень быстро зашёл о предстоящей выставке Марка, которая открывалась примерно через месяц, так что и сам фотограф должен был вернуться в Москву недели через три. Как и любой человек, любящий дело, которым занимается, он увлечённо рассказывал о работах, которые будут представлены, об общей концепции выставки; воздал он должное и Арине:

– Это удивительный, потрясающий человек, – говорил Марк, – она схватывает самую суть с первого взгляда; когда она видит произведение, как будто читает по написанному – настоящий профессионал. И столько энергии, которой ты тоже заражаешься. Если Арина верит в успех, она его получит. Знаете, есть такой тип личностей, – как точнее их назвать… – победители, пожалуй; так вот, Арина – из породы победителей. От работы над этой выставкой я получаю столько удовольствия, что даже назвать это работой язык не поворачивается, – он засмеялся коротким тихим смехом.

– Вы влюблены в Арину? – Марта приложила все усилия, чтобы вопрос прозвучал невинно, даже естественно – словно случайно сорвавшийся с языка. Разумеется, о подобных вещах не спрашивают, и уж тем более – малознакомых людей. Сама всегда высоко ценившая Арину и порой – даже жалевшая, что у неё нет каких-то из её качеств, Марта не могла не признать всю справедливость звучавшей похвалы. Даже не похвалы, а, скорее, описания золовки. Но нескрываемый восторг, с которым фотограф говорил о своём кураторе, все достоинства, которые он в ней заметил и оценил, царапали душу Марте так нестерпимо, что она решила раз и навсегда выяснить, что же всё-таки связывает Марка с её родственницей. Времени анализировать, почему заслуженные комплименты в адрес другой женщины так задевают её, не было, была только какая-то досада от того, что эти слова художник говорит не о ней, что кто-то другой, а не она, вызвали у него столь большое уважение.

Он посмотрел ей в глаза – спокойно, без удивления или негодования.

«Сейчас он мягко даст понять, что это не моё дело, и будет прав».

– Что ж, я, признаться, искренне восхищаюсь ею, но всё же предпочитаю не смешивать работу и личную жизнь. – Теперь его глаза смеялись. – Видите ли, это позволяет избежать многих проблем. А работа моя… – Он снова стал серьёзным. – Как вы, думаю, успели заметить, значит для меня бесконечно много. Пожалуй, она является главной составляющей моей жизни; да…

Марта молчала. С одной стороны, она понимала, что её вопрос, в общем-то, не был из разряда дружеской беседы, но с другой, на душе у неё и в самом деле стало легче.

– Вы, должно быть, уже ждёте не дождётесь, когда вернётесь в Париж?

– Возвращаться домой – всегда приятно, а когда твоим домом является один из не просто красивейших, но и интереснейших городов мира – вдвойне.

– А я ещё так ни разу и не была в Париже. Нелепо, правда? – быть переводчиком языка и не побывать на его родине… Раньше, конечно, это было нормально – точнее, по-другому и быть не могло; но сейчас, когда больше нет железного занавеса… Разумеется, я общаюсь с франкоговорящими по работе, но это – другое…

Они заговорили о Париже; точнее, Марк рассказывал, Марта – слушала. Париж не парадных видов, знакомый каждому по рекламным проспектам и кино, но Париж живой и такой настоящий проступал сквозь слова художника. Внезапно он посмотрел на часы:

– Знаете, что… ещё ведь совсем не поздно – я бы с удовольствием показал вам Париж, каким я вижу его через объектив моей фотокамеры… если у вас есть время и желание взглянуть.

Марта несколько опешила: пойти гулять с мужчиной – это одно, а вот идти к нему в гости – уже совсем, совсем другое дело. Конечно, она уже успела узнать его достаточно хорошо, чтобы с чистой совестью расценивать этот визит как дружеские посиделки за чашкой чая, но всё же… Француз, видимо, неверно истолковав её чуть испуганный взгляд, рассмеялся:

– О, не переживайте, это совсем близко, да и фотографии не займут много времени – вы успеете вернуться к семейному очагу вовремя.

Что ж, раз он помнит, что она женщина, у которой есть и муж, и соответствующие обязанности, значит, и в самом деле за приглашением взглянуть на фотографии стоит исключительно приглашение взглянуть на фотографии. Да и погода уже не располагала к длинным прогулкам: вечер стал сырым и промозглым – Марте и самой хотелось зайти в помещение; так почему бы и не к нему в гостиницу? Она улыбнулась, пожала плечами:

– Почему бы и нет? Я замёрзла и с удовольствием выпью чашку чая, разглядывая город, о котором слышу всю свою сознательную жизнь. Глядишь, это окажется переломным моментом – и я и сама окажусь там!

Ей снова стало весело: она проводит вечер с интересным мужчиной, не делая при этом ничего предосудительного, и совесть её чиста.

Они были удивительны, эти работы. Снова, как и когда Марк рассказывал о своём городе, она видела Париж живым и настоящим: как будто заглянула за театральные кулисы, а там – всё самое интересное; не то, что продумано и выверено, предназначенное для демонстрации зрителю со сцены, а все те тайные механизмы и опоры, без которых не будет и главной картинки.