– Хорошо, – продолжил Джако и наклонился к малышу. – Дай-ка я возьму тебя на ручки. Вот так.

Джако положил его себе на руку и начал покачивать медленно из стороны в сторону. Габриэль не сводил глаз с отца.

– Какой хороший мальчик, – прошептал Джако и улыбнулся.

Он поудобнее разместил малыша у себя на руках и добавил:

– Так-то лучше.

По мнению Лии, Джако слишком сильно напрягался, и его мышцы на руках выглядели как камни, а Габриэлю неудобно было лежать на такой твердой подушке. Однако, к ее удивлению, сын не пытался высвободиться из объятий отца. Малыш перебирал ножками и выглядел вполне довольным.

Лия перевела дыхание. В первые мгновения от вида Джако с Габриэлем на руках она едва не упала в обморок. Завороженная их тесным контактом кожа к коже, нежностью и хрупкостью Габриэля и мрачной силой Джако, она смотрела за ними во все глаза. Несмотря на всю странность происходящего, все выглядело так, будто этот момент был предопределен свыше.

Глупость какая.

Лия выпрямилась, гордо вскинула голову, стряхивая с себя овладевшее ею сентиментальное чувство. Глубоко вздохнув, она вышла из укрытия.

– Что ты делаешь?

Лия понимала, что сказала это слишком резко, жестко, но не могла ничего поделать со своим голосом.

– А ты как думаешь? – спокойно ответил Джако. – Держу на руках своего сына, – добавил он с вызовом.

– Дай я его возьму.

Лия подлетела к нему быстрее ветра и протянула руки, чтобы забрать малыша. Но у Джако были другие мысли на этот счет. Он отстранился от нее, и Лия не смогла дотянуться до ребенка.

– Всему свое время, – сказал он. – Мы только начали узнавать друг друга.

С этими словами он перевел взгляд на Габриэля, а затем снова поднял глаза на Лию.

– Не утруждайся, – язвительно сказала она и снова протянула руки, чтобы забрать сына.

На этот раз Джако не отошел, он скалой возвышался над ней.

– Мне не в тягость, – ответил он.

– Правда? Тогда почему тебе потребовалось столько времени, чтобы просто взять его на руки?

Лия решила вылить на него сразу все аргументы. Поначалу ее удивляло, что Джако не интересуется сыном. Она ждала, что он сразу возьмет его под свой полный контроль, решит владеть им, как очередной недвижимостью, будет распоряжаться, как своей собственностью. Но вместо этого он игнорировал его. Джако намеренно отворачивался, когда Лия гуляла по вилле с сыном на руках, и делал вид, что ему и дела нет до малыша. За девять дней на вилле Джако ни разу не осведомился, как Габриэль себя чувствует. Лии было обидно за сына. Ее ранило, что Джако не видит, какое чудо они создали.

– Да, мне потребовалось время осознать, что я отец, – ответил спокойно Джако, – но заметь, у меня было его гораздо меньше, чем у тебя. – Его слова прозвучали как упрек. – Однако сейчас я постепенно привыкаю к нему, он прекрасный малыш.

С этими словами он погладил Габриэля по головке.

Лия злобно посмотрела на него.

– Не вижу в этом смысла.

– С чего ты взяла? – удивился Джако и приподнял бровь.

– Полагаю, – начала Лия, – когда твоя чертова сделка закончится, мы с Габриэлем сможем вернуться к нормальной жизни. Я надеюсь, ты оставишь нас в покое.

– Значит, ты неправильно думаешь, – сухо ответил Джако. – Я не намерен устраняться из жизни сына.

– И как, интересно, ты намерен это делать, если мы живем в разных странах?

Снова повисла тишина. Лия поняла: он не отпустит их.

– Я думал об этом, – наконец произнес Джако, стряхивая ресничку со щеки Габриэля, – и решил, что Капеццана – лучшее место.

– Для чего?

– Для нас, для жизни.

– Для нас?

– Да. Для тебя, меня и Габриэля.

– Нет! – выдохнула Лия, не в силах сдержать негодование. – Разве когда-то были «мы»? Это смешно. Мы с Габриэлем ни за что не переедем в Капеццану!

Джако принялся покачивать сына на руках, на этот раз более уверенно.

– Насколько я помню, в первый раз ты сразу согласилась, когда я это предложил, – проговорил он игриво.

– Да, но это было давно. Тогда мне нужен был шанс, нужна была работа.

– А теперь у тебя самая важная работа на свете – быть матерью моего ребенка.

Лия почувствовала, как кровь хлынула к голове. Она хотела своими собственными руками сорвать с его лица самодовольное выражение. Как он смеет играть на ее материнских чувствах? И почему он говорит «мой сын». Какое право он имеет?

– Я не нуждаюсь в советах от человека, который впервые в жизни взял ребенка на руки.

Она так резко вскрикнула, что Габриэль едва не расплакался.

– Ты даже не представляешь, насколько мне было трудно.

– Знаю.

– Нет, ты не знаешь. – Лию несло, и она была не в состоянии сдерживаться. – Ты даже понятия не имеешь, каково это – быть одной с новорожденным. Когда ты волнуешься по любому пустяку: холодно ему или жарко, съел он много или мало, очередная сыпь – это аллергия или что-то посерьезнее, сможет ли он нормально заснуть, а потом… потом…

Лия с содроганием вздохнула.

– И что потом, Лия? – Джако буравил ее взглядом. – Продолжай.

Лия перевела дыхание.

– А потом, когда он все же засыпает, тебя охватывает паника, что что-то ужасное может случиться с ним во сне. Раз за разом заглядываешь в кроватку, чтобы проверить, дышит ли он, и чувствуешь облегчение только тогда, когда он прижат к твоей груди, мягкий, теплый, живой.

Лия умолкла, поняв, что сказала слишком много. Она тут же закрыла лицо руками, пытаясь скрыться от стыда.

Молчание повисло между ними грозовой тучей. Джако пристально смотрел на Лию. Изучал ее лицо, заглядывал в глаза, пытался понять, что она не высказала, что так тревожит ее сердце. Ее глаза цвета осенней листвы всегда завораживали его. Глаза то лучились счастьем, когда Лия смеялась, то метали молнии, когда она злилась, то становились почти черными, когда она хотела его. Сейчас ее глаза были словно подернуты пеленой страданий, пережитых ею в последние месяцы в одиночку.

Джако глубоко вздохнул, осознавая, что он был слишком взбешен, слишком поражен новостью, что Лия родила от него сына и даже не сообщила ему об этом. Неужели она так его ненавидит, что готова преодолеть любые трудности в одиночку вместо того, чтобы попросить его о помощи? Но почему? В любом случае он не мог изменить прошлое, но он мог определить их совместное будущее. С этого дня она и Габриэль будут его приоритетом, хочет Лия этого или нет.

– Ты права. – Джако нарушил тишину. – Я действительно и понятия не имел, через что тебе пришлось пройти.