«Дорогой и милый Аник (Власова. — Н. К.)! Ты не поверишь, как я счастлив. Самый большой человек в мире еще раз говорил со мной в присутствии его ближайших учеников. Какая радость. И представь, из его уст услышал похвалу о самом себе».

И разве его вина, что там, где обласканный И.В. Сталиным Андрей Андреевич Власов устроил своих законных и незаконных жен, и арестовали их?..

Оттуда и началось странствие по лагерям Анны Михайловны Власовой…

Агнесса Павловна Подмазенко хотя и попыталась затаиться, когда дошли до нее слухи об измене Андрюши[20], но взяли и ее.

А вот Мария Игнатьевна Воронова к мужу в город Горький не поехала, но ее тоже арестовали в белорусском городе Барановичи.

Но это тоже еще далеко впереди.

Удивительно, но столь напряженная борьба за любовь и верность своей законной супруги нисколько не отвлекала Андрея Андреевича от заботы об Агнессе Павловне Подмазенко, готовившейся в Саратове стать матерью его первенца.

«Дорогой Алик! — исповедовался генерал возлюбленной 21 февраля 1942 года, сразу после ее демобилизации из армии. — Многое бы я тебе написал, но помнишь, я тебе однажды говорил, что вот ты сейчас со мной и мы говорим так обыденно, а настанет время, и поговорил бы с тобой, а тебя и не будет. И вот сейчас это время у меня настало.

Многое хочется сказать, а вернее, почувствовать тебя вблизи себя, а тебя нет. Но я прошу тебя — не скучай, не волнуйся и, главное, береги свое здоровье. Ведь ты сама знаешь, что за последнее время ты стала немного нервная.

А мы здесь будем бить фашистскую сволочь и мечтать о нашем хорошем будущем. Мне кажется, оно уже и не так далеко.

Разобьем фашистов — заживем еще лучше, чем в деревушке».

Утешая свою беременную военно-полевую жену, Андрей Андреевич Власов не жалеет сильных слов и не избегает некоторых преувеличений.

«Я тебя жду всегда и, если я для тебя воздух, то ты для меня кислород», — уверяет он возлюбленную 3 марта.

И все бы хорошо, но вот, утешая беременную женщину, проговорился генерал, что «Маруся-повар оказалась на высоте своего дела», и кончилась его спокойная жизнь!

Агнесса Подмазенко, разумеется, не могла постигнуть своим женским умом всю глубину матримониального маневра генерала Власова[21], но тактический промах генерала она уловила мгновенно и сразу различила опасность.

И напрасно теперь Власов пытался усыпить ее бдительность сообщениями о наградах, которые он выхлопотал: «Дорогая Аля! Теперь разреши поздравить тебя с высокой правительственной наградой — медалью за отвагу. Ты теперь обогнала тов. Кузина: он имеет медаль за боевые заслуги, а ты уже сразу получила вторую: „За отвагу“. Кроме того, скоро ожидает тебе и очередное звание. Еще раз поздравляю — ты ее заслужила.».

Напрасно выставлял генерал дымовые завесы вокруг своей новой военно-полевой жены: «Мы живем в маленькой деревушке старым колхозом: я, Маруся, Кузин, Хохлов, Воробьев. Маруся нас не обижает и кормит хорошо. Вот и сейчас стоит тут рядом и просит, чтобы я тебе от нее написал привет, что я и исполняю. Твои приказания все исполняются в точности. За этим следит Кузин. Но дорогой Алик! Все это не то. Я уже неоднократно тебе писал, что ты увезла с собой от нас много веселья».

Ни правительственные награды, выхлопатанные Власовым, ни преувеличенное дружелюбие Марии Вороновой не обманули Агнессу Павловну. Она чувствовала опасность, исходящую от Маруси, и понимала, что Маруся пытается занять или уже заняла место «походно-полевой жены» при ее генерале.

Боевая операция, которую Агнесса Павловна развернула против своей соперницы и изменщика генерала, по изощренности достойна войти в анналы женской мести.

Агнесса Павловна, сообщив обожаемому генералу о рождении у него ребенка (она родила сына), так и не сообщила ему о его поле.

Напрасно Власов штурмовал ее письмами, то грубовато, с наскока: «Привет маме, папе, Юрику и маленькому Андрюше — так что ли?» (26.04.42), то умоляюще, почти капитулируя: «Я волнуюсь. Что у тебя? Сын? Дочь! Не мучь, скорее пиши» (10.05.42), то уже безнадежно-отчаянно, прощаясь навсегда: «Привет и поцелуй маме, папе и Юрику, а также маленькому, не знаю, как его зовут, но знаю, что он очень хороший и любим мной и тобой» (17.05.42).

Напрасно…

Агнесса Подмазенко была неумолима, и, похоже, генерал так и остался в неведении, отцом кого он является.

Но — увы! — и этот первоклассно задуманный и неумолимо осуществленный маневр не принес Подмазенко столь чаемой победы.

Власов не расставался со своими женщинами.

Не расстался они с Марусей Вороновой.

Была новая спутница Власова на восемь лет старше Агнессы, специальность тоже имела другую — повар. Но это не помешало Марии Вороновой, подобно Агнессе, в самом начале своей армейской службы захватить постель генерала Власова и укрепиться в ней.

С Марией Игнатьевной Вороновой отбыл Власов на Волховский фронт.

С Марией Вороновой отправился в уже окруженную немцами 2-ю Ударную армию.

С Марией Вороновой пытался выйти из окружения, как некогда выходил из окруженного Киева с Агнессой Подмазенко.

Впрочем, рассказ об этом впереди, а пока, завершая рассказ о женщинах советского генерала Власова, скажем, что жизнь Андрея Андреевича на войне была по-мужски яркой и насыщенной.

Хотя, конечно, были в этой жизни не только женщины.

«Начальнику Главного управления кадров Красной армии.

Генерал-майор Власов сможет быть направлен не ранее 25–26 ноября в связи продолжающимся воспалительным процессом среднего уха. Начальник штаба ЮЗФ Бодин. Зам. нач. военсанупра ЮЗФ Бялик — Васюкевич».

Эта телеграмма была отправлена, когда уже вовсю шло формирование 20-й армии, командующим которой 20 ноября был назначен генерал-майор Власов.

Прогноз докторов оказался неверным.

Власов продолжал болеть и 4 декабря 1941 года, когда закончилось сосредоточение войск, и 6 декабря, когда 20-я армия получила приказ наступать на Солнечногорск.

Не было Власова в армии и 10 декабря, когда войска вышли на рубеж Векшино-Никольское.

И хотя центральные газеты 13 декабря сообщили, что «войска генерала Власова, преследуя 2-ю танковую и 106-ю пехотную дивизии противника, заняли город Солнечногорск», но Солнечногорск 12 декабря 1941 года 20-я армия тоже брала без Власова.