Горе тем, кто ляжет рядом

С нашим кухонным нарядом.

С громом пушечным и свистом

Будет заживо обдристан.

Вслед за Патриотом пришел Пораженец - курсант Ибанов, поднявший по дороге на аэродром листовку, которую сбросил бог весть как залетевший в такой глубокий тыл вражеский самолет. Пораженец был в невменяемом состоянии и тупо твердил, что он сделал это чисто механически и листовку не читал. На это Убийца заметил, что необдуманные импульсивные поступки выражают скрытую сущность личности и что Специальному Отделу и тем более Трибуналу это отлично известно. Пораженец наделал в штаны и без сознания упал рядом с Патриотом. Клеветник сказал, что стремление хватать есть самое изначальное и фундаментальное качество человека. У этого парня очевидно очень высокий коэффициент хватки. Не произойди этот идиотский случай с листовкой, он мог бы сделать завидную карьеру. Вряд ли, сказал Уклонист. В общественной карьере больше преимуществ дает средняя норма абсолютно во всем, а не ее превышение. У нас командир взвода был блестящий строевик. Начальство в глубине души считало его пижоном и дало прозвище "Балерун". Именно поэтому его не назначили на вакантную должность командира роты.

И тут же прибыл Паникер - курсант Ибанов, прославившийся на всю Школу тем, что сначала говорил, а потом не думал. Во время политинформации, на которой сообщили о том, что наши войска, понеся огромные потери противнику, с боями оставили города А, Б, В, Г,... он ляпнул нечто крайне невразумительное: "Ура! Противник в панике бежит за нами". Смысла фразы никто не понял, хотя смеялись все. Политрук, вытерев выступившие от смеха слезы и сказав "Вот хохмач!", на всякий случай, впредь до выяснения отправил Паникера на своевременно открывшуюся губу. Старшина выделил трех человек караулить губу. Все они вместе с Паникером завалились на нары. Дверь опять заперли, но уже штыком, так как ножку от табуретки по неосторожности сожгли.

Социолог, как и прочие представители мыслящей интеллигенции Ибанска, у ларька бывал. Но на питейные группы внимания не обращал и в глубине души относился к ним с презрением, хотя в кругу близких знакомых признавал, что в них что-то есть. Во всяком случае, говорил он, эти сборища расшатывают официальные структуры. Недавно Социолог побывал за границей, (и даже еще не успел отчитаться перед Академиком и Инструктором), где громко пропагандировал наши высшие достижения и потихоньку изучал их методы. Социолог чувствовал, что зреют великие перемены. И не ошибся. Методы разрешили в той мере, в какой они давали желаемые выводы и не затрагивали основы. Но и этого было достаточно, чтобы Социолог посмотрел на сборища у ларька иными, просветленными глазами. Он вдруг сообразил, что напал на золотую жилу. Перед ним в чистом виде, без всяких посторонних примесей, не замутненные экономическими, политическими, юридическими, семейными и прочими и прочими и прочими обстоятельствами, лежали, стояли, кривлялись, извивались и делали свое неотвратимое дело социальные законы как таковые.

Эти люди, думал Социолог, собираются здесь и образуют группы по своей воле совершенно свободно, без всякого принуждения. Их не связывают никакие экономические, политические, бюрократические, семейные и т. д. отношения. Здесь в чистом виде без всяких посторонних примесей можно наблюдать законы формирования и функционирования первичных социальных ячеек как таковых, можно воочию видеть социальность как таковую, социальные законы сами по себе. Теперь-то он утрет Им (тамошним социологам) нос, а Этих (наших сотрудников по общественным наукам) обведет вокруг пальца. Надо только сделать так чтобы комар носа не подточил и чтобы никто ничего не заметил.

Тщательно расчесав бороду и отрепетировав перед зеркалом позы и фразы. Социолог надел замшевый заграничный пиджак и вельветовые заграничные штаны, взял прямоугольный заграничный портфель, позвонил Инструктору и отправился к ларьку. Купив без очереди кружку пива, Социолог предпринял попытку внедриться в какую-нибудь питейную группу и начать конкретное исследование путем профессионально разработанного допроса... тьфу, черт возьми, эту дурную привычку,... опроса. Но потерпел неудачу. Его принимали за стукача и в компанию не пускали. Наконец он заметил на отшибе группу из трех человек, один из которых был в шляпе, другой в очках, а третий с усами. Судя по всему, интеллигентные люди, подумал Социолог и направился к ним. Ему освободили место для кружки на ящике и продолжали разговор, не обращая на него более никакого внимания. Вы меня ни в чем не переубедили говорит Член. Я считал и считаю, что человек должен иметь правильное представление об обществе, в котором он живет. Почему должен, возражает Болтун. Это психология насилия. Пусть человек сам решает, должен он или нет. Почему Ваше представление должно считаться правильным? Опять насилие. Пусть человек выбирает сам. Но я имею право изложить свой взгляд на общество, который я считаю правильным, говорит Член. Судя по тому, что Вам дали по мозгам, Вы такого права не имеете, говорит Болтун. Кто Вы такой? Старый Член. Подумаешь, величина. Суждения об обществе относятся не к области права, а к области прерогатив. Они не являются прерогативой личности вообще. Они суть прерогативы Инстанций, да и то лишь в особых случаях. А личность имеет право лишь твердить установленное, да и то лишь в установленных формах и пределах. К тому же, добавляет Шизофреник, Ваша концепция не выдерживает никакой критики. Вот Вы утверждаете, например, что профсоюзная организация является у нас паразитической, и предлагаете ликвидировать профсоюзы и передать их полезные функции властям и администрации учреждений. И чего Вы этим добьетесь? Думаете, на самом деле высвободите миллион человек, которых можно использовать на Великих стройках? Чушь! Во-первых, туда Вы этих людей добровольно не загоните. Во-вторых, они в силу фактических связен и возможностей, о которых Вы даже не подозреваете, рассосутся и расширят другие, имеющиеся организации и породят новые, не менее паразитические. В-третьих, их место немедленно займет другая система людей, живущих за счет тех же функций.

Социолог попросил разрешения принять участие в интересной для него дискуссии, сказал, что он - социолог, что занимается как раз этими проблемами, что недавно был за границей, что там, конечно, не то, что у нас, и что он согласен с предыдущим оратором. Приняв подходящую позу, он заорал на весь пустырь. Мы недавно закончили социологическое исследование проблемы себестоимости на Заводе. Работали почти год. Установили, что надо сократить пятьсот человек. Доложили результаты директору. И что вы думаете? Директор над нами посмеялся. Говорит, он и без нас это знает. И не пятьсот, а по меньшей мере тысячу уволить надо. Но он не может уволить даже одного. Не разрешат. И правильно сделают. Куда их девать? У них семьи. Как их кормить? Перебросить? Куда? Там нужно создать такие условия, чтобы люди добровольно пошли на это. А это стоит больших денег. Их пока нет. Так что не так-то просто решить проблемы, кажущиеся тривиальными. Недостатки заметить - дело не хитрое. Сделать умные предложения - и того проще. А вот найти что-то реальное. Болтун сказал, что ничего реального здесь найти нельзя, ибо его нет в природе, допил пиво и попрощался. Социолог предложил выпить еще и продолжить беседу.