– Большое спасибо. Как вы думаете, какую работу ВВС могли бы мне предложить?

– Вы хороший механик. Нам нужны механики.

– Вам нужны дипломы, Эдейр. Я ушла из школы в четырнадцать лет. Если я заявлюсь и скажу, что хочу быть механиком в ВААФ, меня просто засмеют. Нет, мой потолок – чистить от объедков тарелки после таких людей, как вы.

– Напрасно вы так, Дейзи. Где ваше воображение? Вы могли бы выучиться на летчицу. Черт возьми, вы же такая смекалистая женщина! Между прочим, иногда образование продолжается и после школы.

Женщина! У нее сильно забилось сердце. Что с ней творится? Чувство было замечательное, но такое странное! Она попробовала пошутить:

– Вы сумасшедший, Эдейр Максвелл! Очень милый, но не в своем уме. Лучше доедайте яблочный пирог, и вернемся к работе.

Он встал и, нагнувшись, поставил на ноги ее.

– Я вас научу. Я каждый день учу мужчин, у которых нет и половины вашей смекалки.

Сердцебиение стало бешеным. Она делала все, чтобы оставаться спокойной и сосредоточенной. Ни разу еще она не думала всерьез о том, чтобы учиться летать. Ее воображение не шло дальше надежды, молитвы, чтобы ее приняли работать с авиационными моторами. Полеты ей и не снились.

– Вы это несерьезно!

Он взял ее за плечи.

– Признаюсь, я сказал это просто так, не подумав. А вообще-то, Дейзи, почему бы и нет? Мою желтую пташку вы знаете ничуть не хуже меня. В сущности, это славный планер с мотором, садится плавно-плавно, в отличие от некоторых самолетов, на которых я летаю как пилот ВВС. В следующий раз я обязательно подниму свою ласточку в воздух. Не хотел вам этого говорить, а теперь скажу: благодаря вам она уже готова к полету. Если удастся еще и успешно ее посадить, значит, все получилось.

Они прибрались на поляне и вернулись во двор конюшни, к аэроплану.

– Только не говорите мне, что не держались за рычаги и не думали: «Наверняка я могла бы поднять в воздух эту развалюху!» – сказал Эдейр.

Дейзи улыбнулась и промолчала. Конечно, она воображала себя парящей в «Аэронке» над Кентом, но это были всего-навсего беспочвенные мечты. Да, самолеты отрываются от земли и взмывают в воздух, но как это у них получается, оставалось загадкой.

– Ну что вам стоит пришпорить старичка? Осталось всего-навсего присвоить ему имя. Летать на самолете без имени не полагается.

– А какое имя он носил раньше? – спросила Дейзи, садясь в кабину. Она была так взбудоражена, что боялась все испортить своей неловкостью.

– Не помню, что-то избитое, вроде «Посланца богов». – Он залюбовался Дейзи, сидящей в кресле пилота. – Вы ни разу не спросили, почему самолет в таком плачевном состоянии.

– Это не мое дело.

– Самолет принадлежал моему отцу, но он погиб в нелепой аварии, так и не успев на нем полетать.

– Мне очень жаль…

– Это было давно, Дейзи. Откатите старичка к забору, пожалуйста. – Голос зазвучал по-прежнему – профессионально, деловито.

Заперев конюшню, они зашагали на ферму, чтобы сообщить Хамблам об отъезде Эдейра.

– Береги себя! – напутствовали они его. – Можно спросить, когда мы опять тебя увидим?

Эдейр грустно покачал головой.

– А тебя, Дейзи?

– Думаю, только когда вам понадобятся бакалейные товары, Альф.

– Она – лучший во всей Англии механик, Альф! Знали бы вы, в какую игрушку она превратила самолет! Наша Дейзи будет секретным оружием Королевских ВВС. Но это потом, а пока мне надо доставить ее обратно домой.

На обратном пути в Дартфорд оба молчали. Эдейр без труда нашел на Хай-стрит место для машины и хотел было вылезти первым. Но Дейзи опередила его.

– Вам нельзя терять время, Эдейр. Спасибо, что позволили мне с вами поработать!

Она бросилась было к дверям лавки, но он нагнал ее и крепко схватил за руку. Ей стало трудно дышать.

– Так не годится, Дейзи. Я не шутил. Я постараюсь как можно быстрее вернуться, чтобы научить вас летать.

У него был такой вид, будто он намерен сказать еще что-то. Но пауза затянулась.

– Слово скаута! – пробормотал он и быстро зашагал назад к машине.

Дейзи с трудом поборола желание обернуться и проводить его взглядом и, глядя прямо перед собой, вошла в лавку. «Слово скаута!» Она улыбнулась. Не иначе Эдейр Максвелл был в детстве командиром отряда бойскаутов.

– Как дела, Дейзи, детка? – спросила Флора, вязавшая за прилавком пустой лавки.

– Работе конец, мама. Эдейр благодарен тебе за сандвичи.

– Не стоит благодарности. Надо было привести его к нам на чашку чая.

Эдейр и ее мать, болтающие в гостиной? Никогда! Мать и с викарием-то с трудом разговаривала. Как ей не ударить в грязь лицом перед Эдейром с его безупречной речью?

– Он не настолько близкий друг, мам. И потом, так он, чего доброго, опоздал бы на базу. Если я не нужна тебе в лавке, то поднимусь наверх и приму ванну.

Флора помахала ей своим вязанием.

– Не припомню такого сонного денька! Сама не знаю, почему покупатели не стоят к нам в очереди. Я начала этот носок для твоего отца нынче утром, и погляди: еще два ряда – и перейду к пятке.

Дейзи поднялась в квартиру, включила радиоприемник и тут же бросилась вниз.

– Включи радио, мама! Неудивительно, что в лавке пусто! Не иначе, весь Дартфорд сидит перед радиоприемниками: Чемберлен подал в отставку!

Дейзи и Флора, стоя в необычно тихой лавке, слушали радио, затаив дыхание.

Премьер-министр Невилл Чемберлен лишился доверия правительства и ушел в отставку.

Война, прозванная «странной», на глазах становилась реальнее. Раньше в газетах и по радио задавались недоуменные вопросы о немецком вторжении в Норвегию и, что еще важнее, о неудачной роли Британии в защите этой страны. Теперь немецкие войска пересекли границы Бельгии и Голландии. Лео Эмери выступил в палате общин с язвительной речью против премьер-министра, завершив ее цитатой из Оливера Кромвеля: «Во имя бога, уйдите!»

И мистер Чемберлен ушел.

Теперь, почти в середине прекрасного месяца мая, после изнурительных дебатов, король Георг VI просил Уинстона Черчилля встать во главе настоящего правительства национального единства.

– Все три моих сына служат в армии, – тихо проговорила Флора.

– Подожди, мама, Черчилль со всем этим разберется. Мальчики скоро вернутся домой и расскажут нам о своей геройской храбрости.

– Мне нет дела до геройства, Дейзи Петри. Я хочу, чтобы мои сыновья спали дома, в собственных постелях. Я даже не знаю, где находятся двое из них.

Дейзи обняла мать, показавшуюся ей вдруг очень хрупкой и усталой.