– Доченька моя, как ты? – Встревоженно поинтересовался этот странный человек, схватив меня за руки.

Ну всё, мать, крыша едет, дом стоит. Либо я сошла с ума, либо эти двое.

– Вы кто? – Брезгливо выдернула лоснящиеся холодные ладони из его рук, – Я вас не знаю! Что происходит вообще?!

Пожилой человек взглянул на меня с таким искренним отчаянием и болью, что у меня защемило сердце, и я на мгновение забыла, что меня разыгрывают.

– Так значит, ты действительно потеряла память, – горестно прокряхтел он, – бедная девочка моя, что же с тобой приключилось-то?..

Вот-вот, я бы тоже хотела знать, но пока что могла только тихо офигевать. Особенно когда увидела, что по щекам старика покатились самые настоящие слёзы.

– Эй… что вы? – Я совсем растерялась. Не может же человек так плакать без причины.

– Ты же всё, что у меня осталось, – с глубокой печалью сквозь слёзы произнёс он, – С тех пор, как твоя мать умерла, у меня никого, кроме тебя, не осталось. Ты моё сокровище, Евдокия, и я тебя обязательно вылечу.

Откуда он знает моё имя? Ах, да, это же чья-то дурацкая шутка. Вот только какая-то непонятная сила не давала мне произнести это вслух, ведьминское чутьё буквально вопило, что это добьёт несчастного старика. Так, о чём это я? Неужели я ему поверила?!

Несмотря на всю абсурдность, глядя в его печальные выцветшие глаза, полные всамделишных слёз и искренней печали, я уже была готова поверить во что угодно. Не знаю почему.

– Ну и какой сейчас век? – Вздохнула я, вопросительно взглянув на горничную.

Ладно, так и быть, я им подыграю. Очевидно, этот дедушка тронулся умом и искренне верит во всё происходящее. Я не хочу стать причиной его инфаркта. Да и имя этого массовика-затейника тогда вычислю.

– Неужели вы и этого не помните? – удивилась та, – Пятнадцатый, конечно. Одна тысяча четыреста второй год.

Оу, ну и загнули! Пятнадцатый век, значит. У кого-то плохо с чувством юмора. Ох и достанется тому, кто всё это затеял!

– Значит, шестьсот лет назад? – Хмыкнула я.

– О чём вы? – Удивилась «горничная».

– А то ты не знаешь, тоже мне, актриса погорелого театра! – Зло выплюнула я, – Впрочем, – участливо покосилась на несчастного дедушку, – Об этом мы с тобой поговорим позже.

* * *

Оставшись одна в комнате, не знала, чем себя занять, кроме как пытаться понять, кому нужен этот дурацкий розыгрыш и почему всё так… реально.

Но ведь не могла же я действительно попасть в пятнадцатый век, ну в самом деле!.. Хотя мне пришлось несколько раз повторить про себя это, чтобы утихомирить сомнения. Всё же после своего фееричного восемнадцатилетия я уже и не в такое могу поверить…

Пробовала построить портал в Академию, но точные координаты до неё не знала, поэтому решила телепортироваться в свою избушку.

…Шумно выдохнув, оглянулась. Всё здесь было как прежде: лес, ручей, избушка на курьих ножках… но что-то было всё же не так. Подсознательно уловила, что нигде поблизости не виднеется ни намёка на мусор, и дышится так же легко, как и в лесу при Академии Нечисти. Неужели наш леший всё-таки решил прибраться?

Стараясь не обращать внимания на подобную странность, уверено вошла в избушку – дверь там как всегда не заперта, ибо мало какой путник решится войти в избу Бабы Яги. Ах, да, неодарённые же видят иллюзию в виде маленького современного дома.

В избе всё было абсолютно так же, как мне запомнилось. Вот только трещин на старом котле не было. Неужто Федька починил?

Этот ленивый паяц спокойно спал на своей любимой широкой лавке. Но… и с ним было что-то не так. Меньше морщин на лице, ни одного седого волоса…

– Федь, – я аккуратно потормошила его, – проснись, я дома.

Промычав сквозь сон нечто маловразумительное, домовой неловко перевернулся на спину, и, широко зевнув, нехотя открыл глаза.

– Ты кто такая?

– Федь, ты чего? – Удивилась, – Это же я! Я, Дуся.

– Не знаю такую, – наконец, домовой изволил присесть, – Если ты к Лукерье, то её нет дома.

– Какая ещё Лукерья? Федь, ты что, не узнаешь меня? – А вот тут я уже испугалась.

– Впервые тебя вижу, – нахмурился домовой. – Это изба нынешней Бабы Яги, Лукерьи, если ты не знаешь.

– Что? – Сглотнула застрявший в горле ком, – Не придуривайся, Федь! Это я – нынешняя Баба Яга.

Он открыл было рот, чтобы произнести явно нечто нелицеприятное в мой адрес, но тут же захлопнул его, вскинув брови.

– И правда, не врёшь… – Изумлённо протянул он, – Но как же так?! Так не бывает…

Внезапно дверь за моей спиной шумно скрипнула, и в избу… кто-то эффектно влетел на МОЕЙ ступе, лихо погоняя МОИМ помелом.

Это оказалась женщина лет тридцати на вид, полненькая, ухоженная, с распущенными огненными волосами до пят и острым внимательным взглядом таких же, как у меня, зелёных глаз. Одета она была столь же странно, что и все виденные мною сегодня люди – в узорчатый русский народный сарафан. Разве что кокошника не хватает… ну что за абсурдный маскарад?!

– Чу, русским духом пахнет, – заметила она, принюхавшись и внимательно взглянув на меня, – С чем пожаловала ко мне, девица?

– Э-э-э… ну… – Я растерялась.

– Представляешь, она заявила, что нынешней Бабой Ягой являешься не ты, а она, – домовой пришёл мне на выручку, – Но самое странное, что она не лжёт. В ней чувствуется именно дар Бабы Яги и родственная кровь, причём точно не седьмая вода на киселе.

Женщина вмиг изменилась в лице.

– Это невозможно! – Теперь на меня смотрели уже с явной подозрительностью, – Кто ты такая и что тебе нужно?

– Я всего лишь пришла к себе домой, – как можно уверенней пожала плечами, – а вам уже пора кончать этот маскарад.

– ЧТО-О?! – Теперь она, кажется, всерьёз разозлилась, – Да ты хоть знаешь, с кем имеешь дело, малолетка?! Я – Лукерья, одна из десяти сильнейших магов мира, входящих в Седьмой Ковен.

Я побледнела. Уж очень убедительно она играет роль. К тому же, вспомнились портреты Лукерьи, которые мне показывал Федя… С этой дамой – просто не отличить…

– Неужели, я всерьёз попала в пятнадцатый век?! – Кажется, последнюю мысль я озвучила вслух, шумно осев на лавку, – Держите меня семеро… не может быть!

Ошарашенно переваривая поступившую информацию, я даже не сразу заметила, что остальные свидетели моего глубокого шока изумлены моими словами не меньше, чем я – ситуацией в целом…

– Сейчас же рассказывай, кто такая и зачем пожаловала! – Насупилась Лукерья, прерывая молчание, – Не то в печке зажарю!

Тут же безрадостно представила себе обрисованную ею ситуацию. Как это, наверное, позорно – быть зажаренной в собственной печке.