Помню, как прижимал руки к груди сестрички, словно горчичники, а та куксилась и хныкала – жжется, мол, печет! Даже красные отпечатки ладошек оставил. К вечеру они сошли, а Настя больше не кашляла.

Я был умный мальчик, поэтому не стал хвастаться маме, какой из меня доктор Айболит, да и потом в тайне держал свой дар, лишь изредка пуская его в ход – то порежусь, то у Насти колики случатся, то еще какая напасть. А вот к дяде Вове так и не зашел…

Я бодро поднялся на второй этаж по гулкой, скрипучей лестнице и вжал кнопку. Дребезжащий звон отдался через филенчатую дверь, обитую дощечками от ящиков из-под апельсинов. Глухой голос отозвался сразу же:

– Входите, не заперто!

Толкнув дверь, я вошел. Паче чаянья ничем таким не пахло – ни тяжелого духа, что исходит от стариков, ни резкого запаха лекарств. Было даже свежо – в форточку на кухне поддувало, оттопыривая цветастую занавеску.

Заглянув в комнату, увидел дядю Володю, сидевшего на диване и пытавшегося поднять свой исхудавший организм на костыли.

– Сидите, сидите! – заспешил я. – Здрасте, дядь Вов.

– А-а, Мишенька! – заулыбался дядька. – Здравствуй, здравствуй! Сейчас я попробую чаек поставить. Иногда у меня это получается, хе-хе…

– Вы лучше ложитесь, дядь Вов, – мой голос принял командирский тон. – Я тут один интересный массаж освоил – бесконтактный, потренируюсь на вас!

– Миша, – расплылся в улыбке Владимир Николаевич, – да хоть что делай! Не в моем положении привередничать.

Кряхтя, он лег и вытянулся, устраивая «неисправную» ногу. Я сел рядом на легонький венский стул, собираясь с силами.

Если подумать, все мои способности – от усиления мозга. Когда я срываюсь на сверхскорость, импульсы проскакивают по нервам быстрее, чем обычно, заставляя мышцы сокращаться в бешеном темпе. А то, что лечу я руками, это сплошная видимость. Ладонями я как бы фокусирую энергию мозга, направляю ее. Так может любой, просто у меня лучше получается. Не зря же, когда мама гладит по голове плачущего ребенка, тот успокаивается – попадает в поле доброты, под излучение жалости и любви…

Сосредоточившись, я опустил руки ладонями вниз и медленно провел вдоль неподвижной дядькиной ноги, почти касаясь «пузырей» на синих тренировочных штанах, чувствуя, как холодеют руки, отдавая нутряной жар.

Справа налево… Слева направо… Еще и еще раз, пока не ощутил пустоту внутри – все, садится «батарейка».

– Ох ты… – растерянно проговорил дядя.

– Что? – спросил я отрывисто.

– Чувствую вроде…

– Где? Выше колена?

– И там, и там. Ниже тоже… покалывает. Будто я ее отсидел.

– Это хорошо…

Закончив сеанс, я отдышался и сказал:

– Только вы никому не говорите про бесконтактный массаж, ладно?

– Конечно, конечно! – заспешил Владимир Николаевич. – Господи, неужто…

Я мотнул головой.

– Не спешите, дядь Вов, – сказал серьезно. – Вам еще попотеть придется. Надо заставить мозг заново двигать правой ногой. Поэтому, когда лежите, вы ее руками сгибайте в колене и выпрямляйте. Столько раз, сколько сможете. Завтра на коленках ползать пробуйте, а потом станете разрабатывать ногу при ходьбе. Сначала на костылях, потом с палочкой, а там видно будет.

– Спасибо, Мишенька…

Голос дяди дрогнул, а глаза заблестели.

– Все нормально, дядь Вов, – торопливо сказал я, боясь, что сам расчувствуюсь. Сдерживать эмоции в моем «новом-старом» теле получалось пока весьма средне, гормоны порою оказывались сильней. – Я возьму ключ от гаража?

– Да забирай его насовсем! Зачем он мне?

Дядька, кряхтя, притянул руками правую, будто чужую, ногу и выпрямил ее.

– Во-во! – подбодрил я его. – Продолжайте в том же духе. Я еще заскочу!

Осмотревшись, снял ключ с гвоздика в прихожей и был таков. Я действительно вознамерился «еще заскочить» – сбегаю в магазин, прикуплю для дяди Вовы продуктов и зайду. Холодильник на кухне у дядьки исправно тарахтел, только в нем мышь повесилась с отчаянья.

Сбежав по лестнице, направил стопы к гаражу и отпер массивную стальную воротину – хоть золотой запас храни. Правда, пока что мы лишь картошку закладывали сюда по осени, на машину, даже на завалящего «Запорожца», вечно не хватало, но гараж и вправду хорош – капитальный, сухой и теплый. Вдоль стены дядя Вова сколотил крепкий стеллаж, полки которого уже мой папа заставил телевизорами, усилителями и прочей электроникой – битой, списанной, перегоревшей. Если хорошенько покопаться, можно нарыть кучу нужных деталей, да и корпуса – на выбор, бери любой. Чтобы уж точно удивить почтенную публику, лучше привезти на ВДНХ не один лишь системник с монитором да «клаву» с «мышью». Хорошо бы еще и принтер собрать – не лазерный, конечно, а матричный, по схеме из девяти иголок.

Только в темпе надо все делать, в темпе – я должен приехать в Москву на зимних каникулах, а времени считай что нет. Надо же сначала на киевской ВДНХ засветиться.

Проц где взять? Вот в чем вопрос. На папу я, конечно, надеялся, но рассчитывать надо на себя. Отцовский институт – секретный «ящик», они там на оборонку работают, на космос. Вынесешь за ворота хоть транзик, первый отдел замучает!

Будем искать…

Сегодня, впрочем, разбирать электронные блоки и выпаивать микросхемы я не стану – терпения нет. Меня основательно потряхивает перед завтрашней разборкой. Как там все сложится? Легко ли ввязаться в перестрелку? Так ведь и убить могут! Это лишь Нео в кино до того ускорялся, что от пуль увернуться мог…

Оружия у меня нет, бронежилета тоже. «Зато грим есть!» – я с трудом согнал с лица глупую улыбочку. А чего? Хоть светиться перед бандосами или кагэбэшниками не буду. Как говорил великий Ленин: «Конспи’гация, конспи’гация и еще раз конспи’гация!»

Гараж у дядьки получился не только теплый, но и просторный, удалось даже мастерскую-закуток выгородить в задней части. Там стояла печка-буржуйка, сваренная местными умельцами, а толстую бетонную стену прорезало зарешеченное окошко. И верстак поместился в этой «тайной комнате», и пара шкафчиков висела – туда я складывал инструменты, а в углу стояло огромное развалистое кресло. Рядом с ним пылился мой мотоблок, который я так и не довел до ума прошлым летом. Двигун, бачок и руль от мотоцикла «Днепр», почти готовая рама…

«Доделаю обязательно! – пообещал я себе. – К середине сентября все на дачах картошку соберут, начнут огороды на зиму перекапывать, а тут я: „Вспахать не желаете? Шесть соток за пятнадцать рублей!“»

Привык к хорошему, чтобы деньги в кармане лежали – мои, заработанные. Триста рублей на обновки разойдутся мигом, я же не одному себе туфли покупать собрался. Мысли о шальных пулях я отсеивал прочь…

Отодвинул мотоблок и вытащил большой картонный ящик – память о моем театральном прошлом. Это всё Вита, девчонка из нашего класса. Она по жизни завзятая театралка, с малолетства мечтала стать режиссером. Вот и собрала труппу, а меня пригласила из-за того, что я мог под разные голоса подделываться. Под Сталина, например, или под Бабу Ягу.