На мгновение потеряв ориентацию, Консидайн сделал шаг назад, оступился и тут же получил оплеуху слева, да такую, что искры из глаз посыпались. Но он все же попытался сделать захват, однако Пит уклонился, а потом нанес сильный удар правой в живот. Его более подвижный приятель все-таки исхитрился и сумел провести захват и повалил шерифа в пыль. Затем почему-то отступил с преувеличенной учтивостью, чтобы позволить ему подняться. Такая любезность ошеломила Рэньона. Коронным номером его друга в драке всегда считался именно последний, решающий удар, в остальном он был гораздо слабее.

Используя данную ему передышку. Пит медленно поднимался в полном недоумении. Он не раз видел своего бывшего товарища в рукопашной и знал, если ему удавалось сбить противника с ног, тот редко получал возможность даже приподняться. Его добивали.

Скулы Рэньона покрылись красными пятнами, из ранки в углу рта текла кровь. Он собрался и начал действовать осторожнее. Если он сумеет обуздать свой гнев и начнет драться с умом, то станет по-настоящему опасным для противника. Шести футов и двух дюймов роста, он был на пятнадцать футов тяжелее своего худощавого обидчика, который при том же росте весил всего сто восемьдесят пять фунтов. Пит быстро сделал ложный выпад, притворившись, что нацелился правой в шею, но, шагнув, сильно влепил левой. Они яростно боролись, тузя друг друга что есть силы, атакуя и преследуя. Пит достал Консидайна левой в челюсть и, не давая ему опомниться, добавил правой. Он нападал, увертывался, наседал, действуя обеими руками. Противник отступил, но, почувствовав во рту вкус крови, пришел в ярость: левой удар в лицо, затем быстрый правый апперкот и снова удар левой. Такая блестящая серия откинула Пита в толпу.

Консидайн отступил, умирая от желания перевести дух. Сколько прошло времени? Полминуты? Минута?

Рэньон снова перешел в атаку. Захватив его левое запястье, Консидайн вдруг повернулся вокруг себя и сделал бросок через плечо. Но Пит хорошо знал этот прием и, разгадав маневр, легко перекатился через спину, спокойно приземлился и, сразу вскочив на ноги, бросился в бой. И снова эти двое с ожесточением бились, истекая потом, и все в толпе охрипли от крика. Пит развернулся и со всего размаху вмазал Консидайну правой и сбил его с ног. Тяжело рухнув на землю, потрясенный своим падением, тот перекатился, прежде чем начал вставать. Время!!! Сколько времени?! Он тянул время, медленно поднимаясь, отряхнул с рук пыль и только потом пошел на Рэньона, дал ему зуботычину левой и немедленно был отброшен к ограде корраля, которая затрещала под его тяжестью. Отскочив от нее, он обрушился на Пита снова и правой задел собственную челюсть.

На несколько мгновений они спаялись в клинче, потом Питу удалось освободиться от захвата, и он свалил приятеля. Консидайн упал на колени и успел слегка отдышаться, хотя толпа орала ему, чтобы скорее поднимался. В голове у него шумело, и уже нельзя было отличить гул в ушах от рева толпы. Шумы сливались воедино, многократно усиливаясь. Он встал, и Пит опять набросился на него, но наткнулся на такой удар в челюсть, что распластался на земле в полный рост.

Пит лежал неподвижно, чувствуя себя как бык под топором на бойне.

Паника охватила Консидайна. Что, если шериф вырубился? Он ясно представил себе, как толпа хлынет обратно на улицу в тот момент, когда его ребята выходят из банка. Задыхающийся и окровавленный, он двинулся вперед, и в это мгновение лежащий лицом вниз Рэньон вдруг приподнялся, оттолкнулся и боднул его в колени. Оба они, продолжая драться, покатились по земле под рев толпы, потом одновременно поднялись и принялись яростно тузить один другого. И вдруг вся их враждебность исчезла. Оба противника стали получать от боя явное удовольствие. Сойдясь нос к носу, они двигались взад и вперед по пыльному корралю, напоказ размахивая руками.

На лице Рэньона появилась кривая усмешка, и Консидайн поймал себя на том, что тоже улыбается. И уже не мог он ловко демонстрировать ту ненависть, которая якобы стала причиной схватки. Ему нравилось, как дерется этот крепыш, и сейчас их поединок уже не был разборкой из-за чьих-то объятий и поцелуев. Консидайн быстро опустил правую руку и кулаком ударил Рэньона в живот. Пит хрюкнул, осел на колени, затем напрягся и достал дружка головой под подбородок. Зубы Консидайна лязгнули, и он упал, а когда поднялся, удар правой разбил ему губы. Он сплюнул кровь в пыль. В голове опять загудело. Сделав ложный выпад, он снова поставил Пита на колени. Медленно поднявшись, тот сжал свои большие кулаки, и они снова схватились, борясь, ловя ртом воздух, издавая нечленораздельные звуки.

Консидайн здорово вымотался. Он не знал, как чувствует себя противник, но сам был на пределе. Пит, без сомнения, настоящий профессиональный борец, подумал Консидайн и сделал обманное движение. Но номер не прошел, и Рэньон быстрым встречным ударом заставил теперь его упасть на колени.

Сколько времени?! Долго ли они дерутся?!

Ноги Консидайна налились свинцом, а руки онемели от усталости. Он встал и пошел вперед, и вдруг в воздухе просвистел кнут. Он увидел позади себя Мэри, которая замахивалась кнутом. Только инстинктивно вскинутая рука спасла его от серьезной травмы.

— Пит, прекрати! Прекрати сейчас же, или я уйду из этого города! Уйду от тебя!

Пит повернулся к ней, чтобы возразить, но Консидайн провел пятерней по его залитому кровью лицу.

— Что происходит, Пит? Она тебя бросает?

Мэри повернулась к нему, но прежде чем заговорила, мужчины встали между противниками.

— Уезжай, Консидайн, ты свое получил. Я бы сказал, вы друг друга стоите,

— сказал один из них.

Консидайн посмотрел на Рэньона через их головы и снова отметил, что тот явно озадачен. Он поднял руку.

— Это была славная схватка. Пит! До свиданья… и… спасибо!

Только со второго раза он попал ногой в стремя. Теперь самое главное — не слишком торопиться, предостерег он себя. Проезжая мимо банка, увидел на двери табличку . Она могла задержать любого, кроме Эпперсона. Он вернется в банк. Разве что по дороге остановится, чтобы обсудить схватку.

Голова гудела, а челюсть не двигалась. Сплюнув кровь в пыль, он выругался, но даже говорить, оказалось больно. Этот чертов Пит всегда умел работать кулаками. К счастью, руки не слишком пострадали. Правда, они вздулись и распухли, но были целы. Руки вообще никогда его не подводили, его крепкие, сильные руки, с острыми костяшками суставов. Он поработал пальцами, чтобы размять их.

Последние строения города остались позади, и он пустил лошадь рысью, а затем и легким галопом. Когда его уже нельзя было видеть из города, с полмили несся во весь опор, потом снова перешел на ровный галоп. Дважды оглядывался с вершин холмов, но погони не обнаружил.

Стало быть, все сошло хорошо, даже слишком хорошо, но ликования Консидайн не испытывал. Да и что он такого совершил, в конце концов? Ну оставил с носом людей, которые, между прочим, имели все то, чего так не хватало ему. Хоть он и гордился всегда своей свободой, но что это за свобода, когда каждый шериф может охотиться за тобой?