– Это не оперативный дежурный?

– Нет, вряд ли – слишком уж молодо выглядит. Наверное, или помощник оперативного, или адъютант какой-нибудь…

– Двигаемся дальше, только осторожно.

Развернувшись, Виктор взял на прицел лестницу на второй этаж. Двое переодетых в форму полевой жандармерии диверсантов контролировали коридор первого этажа.

– Ракитин, Иванов – проверьте второй этаж. Пройдите по кабинетам, соберите документы.

– Есть. Иванов, прикрой меня.

Виктор облизнул пересохшие губы и поудобнее перехватил тяжелый автомат. Медленно и осторожно он пошел по ступенькам вверх. Над головой гулко ударили выстрелы из винтовок Маузера, едва только Ракитин приподнял голову. Но он был готов к такому повороту событий и кубарем скатился по ступенькам.

– Вот гады! Дай очередь в потолок, – попросил Ракитин своего напарника.

– Сейчас сделаем! – Иванов саданул пару очередей из немецкого пистолета-пулемета «MP-40». Посыпалась штукатурка и какая-то труха.

В это время Виктор достал из-за ремня немецкую гранату-«колотушку» на длинной ручке, свинтил предохранительный колпачок на торце рукоятки и дернул шнурок терочного запала. Граната улетела наверх и гулко хлопнула в коридоре. Ракитин одним рывком преодолел лестничный пролет, дал короткую очередь из «дегтяря» и сразу же отпрыгнул в сторону.

Вовремя – позади него раздались хлопки пистолетных выстрелов. Обернувшись, Ракитин вслепую дал короткую очередь. После выстрелов и взрыва гранаты на втором этаже стоял сизый пороховой дым. Попал – из сизой пелены вывалилось тело в немецком офицерском мундире с витыми погонами на плечах. В одну сторону полетела фуражка, в другую – выпавший из мертвой ладони «Парабеллум».

В коридоре напротив лестницы за опрокинутым столом с продырявленной пулями столешницей, неестественно вывернутые, словно переломанные куклы, лежали два трупа гитлеровцев. Их взорвал гранатой и расстрелял Ракитин, когда ворвался на второй этаж. В воздухе витал тяжелый запах крови, смешиваясь с пороховой гарью.

– Иванов, за мной! – позвал Виктор.

На втором этаже было несколько дверей кабинетов. Вместе они быстро проверили кабинеты. Ракитин передавал напарнику кипы каких-то бумаг, а тот совал их в объемистую брезентовую сумку. Может, в разведке и выудят из всех этих документов ценную информацию.

Внезапно на первом этаже грянули выстрелы. Виктор вместе с напарником кинулись вниз, держа автоматы наготове.

– Что случилось?!

– Старлей тяжело ранен, – ответил один из бойцов. – Две пули в грудь из «Вальтера». Дежурный офицер, сука, гауптман, успел выстрелить.

Ракитин прошел вперед. Другой боец бинтовал грудь Ерохина. На белой марле проступала кровь, командир комендантской роты был без сознания. На лбу выступили крупные капли пота, лицо бледное. Дышал старший лейтенант судорожно, с трудом.

– Потерпи, командир…

– А что с «гансом»?.. – спросил Виктор.

– Живой, мразь. Мы его прикладом «отоварили»!

– Вяжите его и уходим!

– Есть!

– На мотоциклах есть запасные канистры. Снимите парочку и сожгите внутри все!

– С превеликим удовольствием.

Вот она – вопиющая несправедливость войны! С пленного гитлеровского офицера приходилось чуть ли не пылинки сдувать, холить и лелеять. А мировой парень и опытный командир – старший лейтенант Ерохин балансировал на тонкой призрачной грани между жизнью и смертью.

Для побега выбрали припаркованный тут же легковой «Мерседес». Ключи нашлись у того же связанного дежурного гауптмана. На заднее сиденье осторожно усадили раненого командира диверсионной группы. Гауптмана развязали и усадили на правое сиденье, при этом позади него расположился еще один боец с пистолетом в руке. Пленному офицеру популярно объяснили, что с ним случится, если он вздумает выкобениваться на контрольно-пропускных пунктах. Под эскортом трех мотоциклов полевой жандармерии «Мерседес» тронулся в путь. В таком виде кавалькада не вызывала никаких подозрений, тем более что у пленного гауптмана нашлись при себе еще и необходимые пропуска.

Позади них полыхала районная комендатура. Вокруг разгромленного здания валялись тела гитлеровцев. Через некоторое время огонь добрался и до оружейной комнаты, и тогда в серое небо взметнулся еще один дымно-огненный фонтан взрыва!

Снова, как и в случае со Сталино, повторялась та же самая тяжелейшая ситуация. Сейчас, в конце ноября 1941 года, Красная Армия вела упорные оборонительные бои уже за Ростов-на-Дону. К городу рвалась Первая танковая армия генерал-лейтенанта Эвальда фон Клейста. Ростов был не просто крупным городом с полумиллионным населением, он открывал путь на Кубань, к нефтяным полям Кавказа и далее в Закавказье и Иран. Это понимали и советские защитники города, и гитлеровские оккупанты.

Красная Армия зарывалась в землю, в непролазную осеннюю грязь. К счастью, первые морозы в конце октября несколько подсушили грунт. Потому копать траншеи, устраивать дерево-земляные огневые точки, блиндажи и землянки было более-менее сподручно. Перед окопами по фронту устанавливали противотанковые ежи и устраивали противопехотные заграждения из кольев и колючей проволоки. По внешнему обводу Ростова сооружались полевые укрепления. Не хватало буквально всего, но выручала солдатская смекалка. Противотанковых «сорокапяток» катастрофически недоставало. Выходили из положения бутылками с зажигательной смесью и связками гранат. Было мало и противотанковых, и противопехотных мин. Обходились все теми же бутылками с «коктейлем Молотова» – устраивали так называемые «огневые фугасы» и «огневые поля». Зарывали сотни бутылок в землю и устанавливали вместе с ними подрывные заряды. Земля горела – в буквальном смысле слова – под ногами гитлеровских оккупантов!

Ростов-на-Дону постоянно находился под обстрелом немецких гаубиц, из низких облаков валились с жутким воем страшные пикировщики «Юнкерсы-87». «Лаптежники», как их называли советские солдаты, пользовались превосходством в воздухе гитлеровских стервятников, сыпали бомбы и расстреливали все в городе из пулеметов. Днем красноармейцы постоянно отражали атаки танков и моторизованной пехоты противника. А ночью приходилось сражаться с еще более жестоким и хитрым врагом – немецкими парашютистами, «просочившимися» в город диверсионно-разведывательными группами гитлеровцев и их пособниками. Хотя и существовала линия фронта, но в городе, особенно ночью, неизвестно откуда могла прилететь отнюдь не случайная пуля.

* * *

Подразделение, в котором сейчас воевал Виктор Ракитин, именовалось сводным мотострелковым батальоном особого назначения. «Сводный батальон» – две роты общей численностью чуть более двухсот человек. Люди вымотаны донельзя, много раненых. Пулеметный взвод с четырьмя «максимами» и пятком «дегтяревых» – «ДП-27». А еще – полтора десятка человек автоматчиков, которыми и командовал старшина Ракитин.