и во времена Пушкина, оставившего после своей смерти огромные долги, практически не могут прожить на свои гонорары. За исключением весьма немногочисленной горстки производителей именно коммерческого развлекательного чтива. Нынешним пушкиным и достоевским больше нет необходимости обивать пороги издательств. Всего лишь нужны новые белинские, которые могли бы отыскать их произведения в электронной бездне интернета и указать взыскующим новых гениев русской словесности. Всего лишь…

БИТВА ЗА ПРИБАЛТИКУ

Размышления над страницами исторического романа Ивана Лажечникова «Последний Новик».

В этом году (2010) моя родная Коломна и, уверен, не только она, отмечает 220 лет со дня рождения замечательного писателя, «русского Вальтера Скотта», как называли его современники, Ивана Ивановича Лажечникова. Ранее, как это ни прискорбно, я читал только его исторический роман «Ледяной дом», которым некогда восхищался сам великий Александр Дюма. И не только восхищался, но и даже самолично перевёл этот интереснейший роман на французский язык!

Иван Лажечников мой земляк, родом из нашей древней подмосковной Коломны. Поэтому знаменитый «Ледяной дом» всегда был в любой городской библиотеке. А вот «Последний Новик» я смог найти в интернете только сейчас. Спасибо тем, кто в наши изобильные на всяческого рода развлекательное чтиво времена не забывает о настоящей литературе и издаёт русскую классику! Спасибо тем, кто не поленился отсканировать и выложить в интернет замечательные исторические романы Ивана Лажечникова.

«Последний Новик» просто насыщен интересными для любого читателя персонажами и событиями. В нём несколько сюжетных линий, переплетающихся между собой. Масштабные батальные сцены сменяют любовные интриги, примеры пламенного патриотизма и верности соседствуют со сценами предательства. Любовь в романе Лажечникова присутствует во всех своих видах: платоническая, взаимная, безответная, преступная страсть, любовь братская, материнская, к Родине и т. д.

Лажечников описывает в своём романе времена более чем столетней (для него и тогдашнего читателя) давности. Поэтому он ненавязчиво разъясняет читателю подоплёку исторических событий в авторских отступлениях и ремарках, органично вплетённых в повествование. Роман исторический в полном смысле этого слова. Сам Иван Лажечников пишет:

«Началу работы над романом предшествовала полоса исторических изучений…. Чего не перечитал я для своего «Новика». Могу прибавить, я был столько счастлив, что мне попадались под руку весьма редкие источники. Самую местность, нравы и обычаи страны списывал я во время моего двухмесячного путешествия, которое сделал, проехав Лифляндию вдоль и поперек, большею частью по просёлочным дорогам».

Эта насыщенность «Последнего Новика» историческим материалом и авторские ремарки возможно были вполне достаточны для современников Лажечникова. Но мне их не хватило. Уж больно поверхностно преподавали нам описываемые в романе времена и события в советской школе. Да и в нынешней вряд ли дело преподавания русской истории обстоит лучше. Я читал «Последний Новик» и не находил ответов на возникающие у меня вопросы.

Во-первых. Действие романа происходит 300 лет назад в Ливонии, Ингерманландии и Финляндии. То есть, на территории нынешних Латвии, Эстонии и Карелии. А где же в романе латыши, эстонцы, финны? Одни немцы и шведы! И эта ситуации, судя по ремаркам автора романа, сохраняется и через 130 лет после описываемых в «Последнем Новике» событий!

Во-вторых. Почему русский царь Пётр Первый считает Ингерманландию своей вотчиной? Как само собой разумеющееся в одной из авторских ремарок Лажечников пишет: «В Лифляндии места имеют иногда по три и четыре названия: немецкое, латышское, чухонское и русское». Как такое получилось?

И я тоже полез в исторические источники.

Европейские страны, а вернее их короли и императоры, постоянно воевали друг с другом. Войны длились годами, десятилетиями, была даже Столетняя война! Но все распри немедленно откладывались, стоило лишь России сделать малейший шажок в сторону Европы. Вчерашние враги тут же объединялись и общими усилиями старались «загнать русского медведя в его берлогу». Европа не желала, да и сейчас не желает признавать «северных варваров» равноправными членами «западной цивилизации».

Когда внутри европейские разборки стихали, папа Римский старался организовать какой-нибудь крестовый поход и сплавить большую часть освободившейся вооружённой массы подальше от себя. Во время одного из таких походов крестоносцы попутно разгромили и уничтожили самого главного врага папы и католической церкви вообще — православную Византийскую империю, место которой в духовном мире с тех пор заняла Русь.

Русь росла, мужала и всё активнее заявляла о себе. А это значит, что уменьшалось влияние папы Римского и формально подвластных ему европейских монархов на сопредельные Руси территории и населяющие их народы. В первую очередь это касается Украины и Прибалтики. Московская Русь усиливалась, а крестоносцы слабели и теряли «Святую землю».

Папа Римский решил «одним ударом убить несколько зайцев»: он организовал крестовый поход не в Палестину, а в Прибалтику, тогдашнюю Ливонию, населённую племенами латышей и эстонцев. Официальной целью крестоносцев было объявлено обращение ливонских язычников в католическую веру. Разумеется, это был лишь предлог для удаления из Европы большой массы вооружённых людей, захвата новых территорий и усиления религиозного натиска на православную Русь.

Для реализации поставленных задач был создан рыцарский Ливонский орден, костяк которого составляли германцы. Рыцари с воодушевлением кинулись огнём и мечом крестить несчастных латышей и эстонцев. Захватив Ливонию, орден не остановился, а двинулся на Русь. Ведь именно православная Русь была главной целью папы Римского, он хотел уничтожить наследие Византии и обратить русских в католическую веру. Собственно, эти надежды и по сию пору не покидают Римских пап.

Всем нам известно имя князя Александра Невского, разбившего войска Ливонского ордена на Чудском озере во время Ледового побоища. А ведь был момент, когда новгородцы всерьёз решали, не принять ли им власть князя-католика! К счастью, орден был остановлен, хоть и сумел занять некоторые русские земли. Князь Александр до конца своих дней яростно и смело воевал с Ливонским орденом, но в то же время подавил несколько русских восстаний против монголов. Почему такая двойственность? Да потому, что война с орденом была войной не только за землю, но и за веру, за сохранение православия! Монголы были веротерпимы, они лишь брали дань, не претендуя на духовные ценности и местную власть покорённых ими народов.

Другое дело — католический орден! Русские наглядно видели, какая судьба постигла эстонцев и латышей. Фактически Ливония так и не стала полноценным государством. Это была территория, полностью подвластная католическому военному рыцарскому ордену, который построил здесь около пятидесяти замков и постоянно подпитывался кадрами из Германии. Местному населению изначально было определено место бессловесного и бесправного рабочего скота. Так что «ливонцами» в Европе всегда называли лишь правящую верхушку, говорившую и писавшую на немецком языке.

Латыши и эстонцы часто