Но если учитывать, что во многих миллиардах клеток каждого человека ежесекундно происходят многие миллиарды биохимических реакций, то даже небольшая доля процента сбоя механизмов защиты от свободно радикального окисления в течение многих лет жизни человека в абсолютном выражении проявляется в накоплении большого количества клеток с искаженными, поврежденными ДНК. Делясь, эти клетки передают такие искаженные свойства своим «наследникам», количество подобных «неправильных» и «неэффективных» клеток в организме постепенно нарастает, и состоящие из них ткани и органы перестают полноценно выполнять свои функции. Именно во многом так нарастает процесс старческого одряхления организма.

Что же может человек противопоставить такому неумолимо действующему и неотвратимому механизму искажения свойств клеток и такому результату – старению всего организма? Ответ прост и логичен.

Прежде всего необходимо несколько уменьшить концентрацию кислорода в клетках, чтобы там не оказывалось «лишних», не задействованных лишь в строго необходимых энергообеспечивающих реакциях молекул О2. Этот легкий недостаток кислорода (гипоксия) как раз и достигается во время дыхания с растягиванием циклов вдоха и выдоха и волевыми задержками между этими фазами или, в менее предпочтительном случае, при постоянном уменьшении глубины дыхания.

Другая важнейшая задача состоит в том, чтобы весь кислород до конца, без остатка «сжигался» именно в четко управляемых реакциях по высвобождению энергии из аденазинтрифосфорной кислоты и связывался в конечных и безвредных продуктах этой реакции – углекислом газе и воде. В этом случае не будет оставаться нисколько свободного кислорода для «неуправляемого» блуждания по объемам клетки с вызыванием случайных и вредных реакций с ее внутренними структурами.

Если вся биохимическая цепочка из многих дыхательных ферментов срабатывает четко и без сбоев, то появление свободных активных форм кислорода будет сведено к самому минимуму. Тонким, командно – информационным управлением подобными процессами во внутриклеточных реакциях и их динамической балансировкой занимаются потоки нефизической энергии вьяны генерируемой базовой энергоструктурой человека.

Подробно об этих процессах читайте в других книгах автора.

Отсюда становится понятным, что для преодоления подобных глубинных процессов клеточного старения, в основе которых лежат сбои в фундаментальных механизмах жизнедеятельности клетки при наличии избыточного количества кислорода, необходимо ежедневно на протяжении всей жизни применять технологии сразу двух уровней.

Первое – чисто физические техники растягивания ритмов, волевого урежения частоты дыхания, что приводит к легкому обеднению тканей кислородом (гипоксии) и значительному накоплению углекислого газа (гиперкапнии).

Второе – технологии волевых энергопрактик, которые выводят базовую энергоструктуру человека на режим массированной выработки нематериальной энергии, часть из которой принимается в более эффективном режиме, чем прежде управлять внутриклеточными биохимическими реакциями.

Есть еще один очень интересный аспект действующего эффекта практик на растяжение ритма и задержек дыхания. Это возможность частичного перехода клеток высших организмов на анаэробное, безкислородное дыхание, которое иногда еще называют эндогенным (внутренним). Выше мы говорили, что в ранний этап развития жизни на Земле в атмосфере было очень мало кислорода, и простейшие одноклеточные и первые многоклеточные живые организмы осуществляли биохимические реакции без помощи кислорода. Этот процесс называется брожением. Преимущественно брожение в живых организмах представлено гликолизом – безкислородным расщеплением глюкозы. Впоследствии с накоплением в атмосфере Земли достаточных количеств кислорода живые существа перешли на энергетически более эффективный процесс называемый кислородным окислением. Но в наборе ДНК клеток каждого земного существа остался ген, который может запускать в действие подобный процесс брожения для выработки энергии при возникновении острой необходимости.

Исследования последних десятилетий показали, что практически у всех животных имеются ферменты для анаэробного гликолитического обмена. Некоторые примитивные живые организмы ведут исключительно анаэробный образ жизни, другие нуждаются в небольшом количестве кислорода, но безкислородный гликолиз у них остается основным видом обмена, несмотря на присутствие в среде кислорода. Другие животные могут переходить на анаэробный путь метаболизма лишь на непродолжительное время. Большое значение для нас имеет работа А. В. Войно – Ясинецкого (1958), который изучал в этом отношении особенности метаболизма ряда представителей кольчатых червей,

членистоногих, круглоротых рыб, земноводных и млекопитающих. Результатом этой работы явилось понимание того, что в некоторых неблагоприятных условиях общей закономерностью являются реакции последовательного выключения филогенетически (эволюционно) молодых функциональных систем с одновременным запуском в работу более старых систем, функционировавших когда – то на более ранних этапах филогенеза (эволюции). То же самое можно сказать и по отношению к гипоксии (или гиперкапнии), когда в организме может происходить переключение регуляторно – метаболических систем на древние филогенетические (эволюционные) режимы функционирования клеток. Расчеты специалистов по биохимии показывают, что у человека анаэробный гликолиз может дать организму до 10 процентов биохимической энергии.

Нужно хорошо понимать, что наше физическое тело, как и энергетическая структура, имеет весьма впечатляющие резервы для мобилизации и активации неких скрытых возможностей. Многие из таких скрытых резервов таятся в структурах ДНК наших клеток. Для начала вспомним, что цепочка ДНК состоит из многочисленных генов, и каждый ген управляет и мобилизует какую-то одну из биохимических реакций имеющих возможность активизироваться в клетке. Но именно имеющую возможность. Дело в том, что далеко не все гены активны и далеко не все биохимические реакции, заложенные в их потенциал, реализуются в нашей жизни. Здесь положение с ДНК очень схоже с ситуацией с нашим мозгом, у которого 90 процентов объема и возможностей находятся в глубоком резерве (Рис. 5.2.).

Рис. 5.2. Каждая из миллиардов спиралей ДНК организма человека содержит в себе до 80 процентов не работающих генов.

Кроме всего прочего, в многочисленных генах ДНК «законсервированы» возможности запуска в работу различных биохимических реакций, которые работали в клетках древнейших организмов многие сотни миллионов лет назад. Затем их актуальность была исчерпана, эти реакции перестали работать в клетках уже более высокоразвитых организмов, но вот сама потенциальная возможность возрождать и запускать эти реакции в действие в генах осталась вполне реальной. И таких атавистических, рудиментарных биохимических механизмов в наших клетках содержится достаточное количество.

Например, это относится к генам, позволяющим нашему организму утилизировать и расщеплять этиловый спирт. Вообще этиловый спирт, как и многие другие многоатомные спирты должен являться сильнейшим ядом для нашего организма. Как, например, метиловый спирт. Но почему-то спирт этиловый переносится организмом в большинстве случаев без тяжелых отравлений. Оказывается, здесь в действие вступает «биохимическая память» наших ДНК. Дело в том, что миллиарды лет назад в клетках некоторых одноклеточных и примитивных многоклеточных организмов этиловый спирт был биохимическим энергоносителем. Ведь и вправду энергоемкость молекулы этилового спирта заметно выше, чем соответствующая энергоемкость молекулы аденазинтрифосфорной кислоты. Но в ходе эволюции, когда усложняющиеся многоклеточные