***

Шесть часов спустя я ставлю чайник на газ, и нервно хожу по своей кухне. Зачем я вообще согласилась на этот разговор? Ну, что нового я могу услышать от Леши. Я год убивалась, прощала, любила и ждала. Уйти от мужа и подать на развод было самым верным моим решением. Тогда я жила и грезила только им и не представляла своей жизни без него. Но сегодня я другая. Знаю, чего хочу от жизни. А хочу я быть действительно счастливой.

Что значит быть счастливой? Для меня – это быть любимой и единственной для своего мужчины. Каждый день просыпаться с улыбкой и засыпать в объятиях своей половинки и благодарить Бога за еще один прекрасный день. Но я также знаю, что счастливой можно быть и будучи одной. Просто я еще не научилась. Вообще счастье в мелочах. Главное научиться видеть эти мелочи. Можно радоваться новым открытиям, знакомствам, смеху детей с детской площадки или дождю и теплому ветру. Боже, столько всего в мире, что может радовать, стоит лишь открыть глаза и приглядеться. Просто нужно перестать воспринимать предательство Леши Белого как конец света, ведь свет клином не сошелся на бывшем. Тем более судьба меня свела с Эриком сразу после развода. Да еще и не раз. Может, это что-то значит. Конечно, я еще не уверена, что Эрик Ферзен именно мой мужчина. Но все может измениться. Он очень красиво ухаживает, и мне с ним комфортно. С ним приятно проводить время. И он точно привлекает меня в сексуальном плане. Между нами есть химия. Чувствую, что это мужчина может меня удивить и научить чему-то новому.  Насчет сердца пока не уверена, что готова впустить его и туда. Уж больно оно хрупкое. Страх никуда не делся, он просто притупился.

Стук в дверь прерывает мои размышления, смотрю на пар, идущий из чайника, выключаю газ и иду к двери. Нервное возбуждение пронизывает все тело. Взявшись за замок, мелькает мысль не открывать дверь и притвориться, что меня нет дома. Ну, зачем, и в правду, мне этот разговор? Но беру в себя в руки, и с самой обворожительной улыбкой распахиваю дверь самой первой своей любви.

– Леша.

– Софи.

Такой родной, и одновременно такой чужой. Странное чувство.

– Проходи, – приглашаю рукой.

Леша проходит в мой небольшой коридорчик, закрываю за ним дверь, и мы оказывается чересчур близко. Опасная близость для бывших. Тут либо страсть и поцелуи, либо драка. Ни того, ни другого мне не нужно, поэтому я быстро выскальзываю из коридора, убегаю на кухню, и зову Лешу следовать за мной.

Чтобы занять себе руки, вынимаю чашки из висячего шкафчика.

– Чай, кофе? – спрашиваю, не оборачиваясь, но чувствую, как Алексей стоит за спиной и разглядывает меня. Но там нечего разглядывать, я не наряжалась. На мне простая серая футболка и черные бриджи ниже колен.

– Водки, – устало просит Леша. Удивленно оборачиваюсь на бывшего и ловлю его усталый и печальный взгляд.

– Леш, у меня нет дома алкоголя.

– Тогда наливай свой чай.

Разливаю быстро чай по кружкам, и ставлю одну перед Лешей. Он устало садится на стул за столом. Я остаюсь стоять у стены со своей кружкой в руках. Тепло от кружки дарит покой. Делаю глоток и внимательно смотрю глотоквинона Алексея. Он смотрит на свои ладони, и что-то не спешит начать свой монолог. Ладно, дам минутку собраться с мыслями.

– София, – Леша поднимает наконец-то на меня свой взгляд, затем смотрит на кружку с чаем перед собой, как на что-то инородное, а потом снова на меня. – Прости меня. Прошу, прости. Я такой дурак! – резко подскакивает и кидается ко мне в ноги. Дежавю какое-то. Сколько раз я видела эту сцену? Множество. Леша обнимает мои колени и повторяет как заведенный просьбу простить его. Предательские слезы так и норовят вырваться наружу. Но я не хочу больше плакать. Не по этому мужчине. Пусть он плачет по нашему прошлому, а я больше не пролью ни слезинки.

– Леша, хватит, – прошу спокойно. –  Ты пришел вымолить прощение?

– И это тоже. Но главное, я хочу, чтобы ты поняла меня. Встала на мое место.

Что? Он издевается? Отталкиваю Лешу назад и отхожу в сторону.

– Леш, я не буду ничего представлять и, честно, не хочу понимать твоих мотивов. Ты хотел выговориться. Давай! Я даю тебе такую возможность. Твой последний шанс облегчить свою душу. Это и есть мое прощение. Но на этом все.

– Хорошо. Большего я не попрошу. – Леша садится за стол и отпивает уже остывший чай. Затем взъерошивает волосы и откидывается на спинку стула. – Первое, что ты должна знать, что ты всегда останешься самой важной женщиной в моей жизни. Первой и любимой, – он делает паузу и смотрит на мою реакцию. Я лишь киваю и сажусь за стол напротив, и Леша продолжает. – Полтора года назад, в нашем театре появилась Карина, в должности художника-оформителя декораций. Она с первых дней заявила мне о своей симпатии. Но я лишь тогда рассмеялся ей в лицо. Как оказалось, она племянница нашего режиссера Петра Константиновича, ты ведь его помнишь?

– Помню, Белов, помню.

– Карина наплела дядюшке, что, мол, у нас с тобой все плохо и мы на грани развода. Что я уже влюблен в Карину и готов к браку с ней. Я об этом узнал слишком поздно. Как только я не отнекивался перед Петром Константиновичем. У него ведь нет своих детей, вот он хотел счастья своей племяннице, и чтобы передать пост главного режиссера театра драмы кому-то из своих. Так я и стал своим. Он каждые выходные приглашал меня к себе в загородный дом, где я должен был быть с ним и Кариной. Я столько раз ругался с ним, а он как будто не слышал.

– Ты тряпка, что ли? Не мужик? Леша, это такой бред, если честно! – не выдерживаю его бредового объяснения краха нашей семейной жизни. – Ты выбрал Петра Константиновича, а не меня. Ты выбрал театр?!

– Софи, все немного не так…

– А как? Объясни!

– Я написал заявление об увольнении, записался даже на встречу с режиссером независимого театра, но меня опередил Пётр Константинович. Мне обрезали крылья. Для меня закрыты все театры края. У меня не было выбора!

– Выбор есть всегда…

– Софи, пойми. Я не хотел покидать наш город, мама бы не выдержала.

Отрицательно мотаю головой, это бред какой-то.

– Почему ты мне ничего не говорил?

– Я надеялся, что, может, все наладится, что, может, Карина отстанет от меня. Но ничего не менялось. Каждые выходные я проводил с ними и играл роль жениха Карины перед её дядей и моим начальником. А потом возвращался к тебе. Прости, у нас не было с Кариной ничего. Я никогда её не любил.

– Белов, а откуда тогда её огромный живот? Ты тут, что, ни при чем? Да и свадьба ваша – тоже фарс?

– К сожалению, ребёнок мой. Я тогда напился, меня все так достало. И Карина начала лезть с поцелуями, и я не сдержался и трахнул ее, как последнюю шлюху. Одного раза хватило, чтобы она залетела. Я ненавижу себя за свою слабость и боль, которую причинил тебе. А после мне было стыдно тебе признаться в своей никчемности. Я такой трус. И когда ты ушла, я отпустил тебя. Я желал тебе счастья. Но, встретившись снова, я ничего не смог с собой поделать. Слишком сильно тебя люблю.