на свинье… я так и не понял, – сквозь хрипловатый смех он добавил. – Чую, протокол выйдет что надо!

Адлер достал блокнот с ручкой и нехотя вошел внутрь.

– Когда Вы приехали, свет был включен?

– Нет.

– Нужно снять отпечатки с выключателя. Надеюсь, Вы его не весь облапали. «Он мог специально выключить свет», – произнес он последнее тихо, точно говорил самому себе. – И специально оставить двери открытыми, но зачем?

«Выключатель, крепежи, балка», – записал он в столбик в блокнот.

Что еще?

Он аккуратно обошел дорожку, ведущую от тела к выходу, добавил в блокнот: «Следы ног». Углубившись внутрь спиной вперед, внимательно высматривая следы на полу, вдруг обнаружил себя уткнувшимся в столб для привязи перед забоем. Мясник находился совсем рядом, полицейский чувствовал этот запах места убийства. И подобно человеку, стоящему на краю обрыва с нетерпимой жаждой посмотреть вниз, даже если из-за этого можно сорваться, Адлер повернул голову к бездыханному телу и тут же отвернулся.

Ласкин, услышав кашель, заглянул в хлев.

– Все в порядке? – спросил он.

– Просто чудесно!

Кончики пальцев мертвеца отсутствовали. От запястий до земли тянулась порванная веревка.

«Пытал перед смертью, – записал Адлер в блокнот, и немного подумав, поставил знак вопроса. – Или связал после убийства? Зачем?» – и дважды подчеркнул.

Внимание привлекло нечто тонкое и извилистое, находящееся в замерзшей луже крови, кожи и волос, прямо под телом. Сверкающая полоска золотистого цвета. Почувствовав себя вороной, испытывающей слабость ко всему, что блестит, он поддел предмет кончиком ручки, поднял на уровень глаз: золотая цепочка с деформированным крестом.

«Почему ты согнут? – тихо сказал Адлер и осторожно поднял ворот рубашки мясника. В ту же секунду его настигло смятение: на шее ярко выраженные следы от удушения правой рукой, которые не спутать ни с чем. Точно такие же он видел полгода назад у парня, что пытался покончить жизнь самоубийством под Карловым мостом. – Это невозможно. Бессмыслица».

За спиной послышался неуверенный голос Ласкина:

– Там репортеры приехали. И откуда они все знают? Звонил Пчинский, сказал срочно закрывать двери в хлев, чтобы фотографы не снимали. Тут как раз светает, а с улицы обзор ого-го! Надеюсь, ты не против, – не дожидаясь ответной реакции, он взялся за край массивной двери и потянул ее на себя.

– Стой! – слишком поздно крикнул Адлер. Дверь захлопнулась, оградив комнату от неяркого света, идущего с улицы, в ту же секунду замолкли и лампы на потолке, оставив полицейского в темноте с мясником один на один.

Подбежав к двери, забыв об отпечатках, он взялся за рукоять и дернул ее на себя. Дверь не поддалась. Тогда он закричал.

– Ласкин, ты здесь?

– Да, что?

– Чертов придурок, свет включи!

Послышался звук клацающего выключателя.

– Заработал?

– Нет!

– Черт! Кажется, я провод дверью задел. Тут все на честном слове держится. Одну секунду, попробую открыть, – он толкнул двери, навалился так, что вся стенка заходила ходуном. – Не получается, боюсь обрушить этот сарай. У тебя фонарь с собой?

– Да.

– Посмотри, там нет задвижки?

Адлер достал фонарь дрожащими руками, посветил на дверь в упор.

– Нет тут ни черта!

– Ладно, держись, я сейчас схожу к машине, у водителя должен быть инструмент, – через дверь послышался смешок. – А ты пока никуда не уходи.

– Недоумок, – тихо произнес Адлер и почувствовал, как на ладони от соприкосновения с дверью осталось что-то липкое. Поднес ее к фонарю – кровь. Направил свет перед собой – на внутренней стороне двери и части стены, которую она закрывала, оказался какой-то рисунок. Полицейский медленно пятился, пока луч фонаря не осветил изображение полностью: круг, диаметром в полтора метра, а в центре – еще два небольших, расположенных в линию, очень близко друг к другу. Красный поросячий пятак.

После нескольких лет службы следователь был с мертвецами на короткой ноге, но к темноте так и не смог привыкнуть. К темноте звенящей, манящей, пьянящей и в данный момент что-то кусающей… Затаившийся до этого в загоне поросенок вышел, подошел к Томашу и попытался ртом дотянуться до его пальцев. Чувствуя, как ему становится все хуже и хуже, Адлер оперся на стену, согнулся. Его глаза непроизвольно закрылись. Около минуты пытался привести мысли в порядок, но безуспешно – ему хотелось убежать подальше отсюда.

Буйный ветер завывал в щелях. Во тьме ритмично трещал мясницкий крюк с подвешенным тяжелым телом. На мгновение следователь представил, что это мясник нарочно раскачивается, стараясь освободиться. Какой бы глупой и детской не казалась эта мысль, едва она появилась, избавиться от нее уже было невозможно. Оставшееся до прибытия помощи время ему пришлось выбирать между тем, чтобы светить фонарем на бездыханное тело и убеждаться в том, что оно неподвижно, или же погасить свет и, вслушиваясь в скрип, оставаться в неведении с надеждой на лучший исход.

Глава 10: Сосед

Отпирая двери хлева с помощью домкрата и лома, Ласкин и не думал, что Адлер пребывает в ярости. Выскочив на улицу, следователь схватил обидчика за грудки, прижал его локтем к стенке и сквозь зубы сказал:

– Еще раз закроешь меня без света – в снегу закопаю.

Послышался щелчок затвора фотоаппарата – это журналист, ловко просунувший руку между перекрытиями забора, успел сделать один замечательный снимок.

– Тише, тише, – сказал Ласкин. – Ты же не хочешь неприятностей? – в голосе звучало не столько предостережение, сколько угроза.

Увидев жадные глаза репортеров, жаждущих продолжения, Адлер отпустил криминалиста. Испытывая неловкость, поправил ему ворот и отступил назад. Дождавшись, когда посторонние перестанут на них смотреть, он спросил:

– В каком доме живет свидетельница?

– Напротив. Опросом уже занимается участковый.

– Я хочу сам поговорить.

Солнце вовсю играло лучами на окнах домов. Прибывшие полицейские создали оцепление, оттеснив назад стаю зевак. Из домов выходили соседи, расспрашивая друг друга. Ничего необычного. Адлер знал, что журналисты, не получив информации от полиции, обязательно пойдут к свидетельнице и сделают статью на основе ее предположений. А значит, не исключено, что завтрашний заголовок будет гласить: «Маньяк покинул место преступление верхом на хромой свинье». Ему захотелось узнать, что же на самом деле она увидела.

Стараясь держаться подальше от знойной толпы и избегая встречных взглядов, он нашел того самого участкового, взял у него листок со свидетельскими показаниями и вильнул к дому Тамары Помалиновой, постучал в дверь с надеждой, что она не успела лечь спать.

Уставшие глаза Помалиновой взвесили его через приоткрытый дверной проем.

– Я из полиции, – показал он удостоверение. – Мне велено вести расследование по поводу убийства Вашего соседа.

– Я уже все рассказала кому-то из Ваших, – постаралась увильнуть от разговора она.

– Да,