В общем, дядя настоял на встрече. Этьен Лавинь стал почетным гостем команды «Мак-Коски» на время ралли Аргентины. А у сэра Макса состоялся серьезный разговор с Падроном, во время которого Кайлу было велено каким угодно образом, но заткнуться и — не сметь! слышишь? не сметь! — ни единым словом оскорблять Ники при дяде.

— Ты понимаешь? Ты понимаешь, кто такой Лавинь? Нельзя с ним ссориться!

— Как же… У Шарки дядя большая акула…

— Кайл!!!!

— Да понимаю я, — устало морщится Кайл. — Не надо так орать. Буду нем… как рыба. Комплименты говорить и руки целовать не требуется?

— Нет!

— И на том спасибо…

Чего стоило Ник не расплакаться при встрече с дядей — знала только она. Как бы к ней не относились в команде, это было все не то. А вот дядя Эт — это был единственный человек, который любил ее. И которого любила она.

— Как ты, девочка моя? — отстранившись после первого крепкого объятья, внимательно смотрит на нее.

— Как видишь. На всех парах несемся к победе, — пытается сказать это с гордостью в голосе и улыбкой на лице. Дядя, однако, ей не очень-то верит, знает ее как облупленную.

— Как Падрон?

Прямой вопрос и взгляд, который говорит: «Не ври мне!». И Ник не может врать.

— С ним… непросто.

— Насколько? — быстро и резко спрашивает Лавинь. Он извелся уже весь — ведь он любил Николь, привык к чувству ответственности за нее, а тут эти чертовы слухи… Преувеличивают, и половина, конечно же, вранье… Но если этот самоуверенный итальянский ублюдок действительно обижает его девочку… он его собственными руками…

— Я справляюсь.

— Ники, девочка моя…

— Дядюшка, ну, правда… Не переживай. У Кайла тяжелый характер, как и у большинства талантливых людей. Не буду врать тебе, что он ангел. Но главное — мы показываем результат. Мы — одна команда. Вон хоть у сэра Макса спроси. Вы с ним сегодня ужинаете? — пытается Ник сменить тему разговора.

— Ужинаем, — дядя поддается на ее уловку. — И ты с нами.

Ужинали они не втроем. Всемером — к ним присоединились Кертис Уилсон и Антонио Туритто, и Микко с Крисом. Практически вся верхушка «Мак-Коски» и мэтр Лавинь. Был приглашен и Кайл, но, узнав, что там будет Николь, он реально оценил свои силы и решил, что пару часов он не выдержит. Сорвется.

И поэтому сейчас, в кои-то веки сидя в своем номере в одиночестве, не считая пары бутылок пива, он с болезненным наслаждением пестовал свою ненависть. Он тут, один, сидит в полутемном номере, пьет пиво. А эта… эта… там, в ресторане, ужинает с первыми людьми команды. Команды, которую он привык считать своей. ЕГО команды! Она заняла его место! Ее слушали, ее уважали, с ее мнением считались. Да кто она такая?! Что у нее есть такого, чтобы с ней так обращались? Кроме высокопоставленного дяди у нее нет ничего! Место ведь пустое, ноль без палочки! Вспрыгнула в последний момент в поезд, который привезет ее к победе. Которой она совершенно не заслужила… Всего и дел-то — иметь в родственниках нужного человека. И вот она уже заняла место, которое по праву принадлежит ему, Кайлу Падрону! Которое надо заслужить упорным трудом и талантом!

Кайл был занят тем, чего много лет не делал. Он жалел себя. А еще — ненавидел Николь. Но вот это — уже привычно.

— Какого черта?!

В ответ ей — забористый итальянский. Кайл сдергивает шлем.

— Чего сидим? Выходи!

— Что случилось?

— Колесо, блять, случилось! Левое заднее, — Кайл щелкнул замками ремня. — Ну что сидим, Шарки!? Прокол у нас! Живо пошли колесо менять!

Первые пять этапов прошли совершенно безукоризненно с точки зрения техники. Не было сходов или остановок из-за отказов и неполадок. И вот — впервые, прокол колеса.

— Шарки!!! — от вопля Кайла закладывает уши. — Ты помогать будешь или нет?!

Ник спохватывается и подбегает к Кайлу, принимает колесо. Да, и это ее работа тоже. И не стоит злить Кайла.

Они потеряли на замене колеса три минуты. Скорректировали, что возможно, на остальных спецучастках. Результат — они пятые по итогам первого дня.

— Кайл… — Ник решается догнать его и спросить.

— Ну чего тебе? — Падрон мрачен и недоволен. Что, в общем-то, совершенно понятно.

— Этот прокол… Мы могли его избежать?

Кайл закрывает лицо одной рукой — второй прижимает к боку шлем.

— Ты же только притворяешься такой тупой, не так ли?

— Что ты…

— Это прокол! — рявкает Падрон. — Мы пробили колесо камнем! Ты можешь разглядеть и объехать каждый камень на дороге, не теряя при этом скорости?!

— Нет…

— Тогда не задавай мне идиотских вопросов! И в следующий раз шевелись быстрее, ясно?

Как накаркал, честное слово. Про следующий раз.

Второй день, и на предпоследнем спецучастке — снова характерный звук, машину резко ведет в сторону. Еще один прокол, теперь — правое переднее. На этот раз из машины первой выскакивает Ник. Две с половиной минуты минус. Но они сумели сохранить свое пятое место.

Собственно, на этом самом месте они аргентинский этап и завершили. Учитывая два прокола — не так уж плохо. Правда, добытое преимущество стало не таким уж и подавляющим, и разрыв в очках с ближайшим преследователем сократился почти вдвое.

— Везение не могло длиться вечно, — философски рассуждает Кампос. — Не переживай так, Кайл. Когда-нибудь это должно было случиться. Не это, так что-нибудь другое. Ты ж знаешь, это техника, это ралли. Всегда что-то может выйти из строя или повредиться.

— Не каркай! — огрызается Падрон. — Хватило в этот раз с лихвой. Мне порванная резина еще ни разу в жизни не доставляла столько неприятностей.

Эзекиль хохочет. А Кайл задумчиво прихлебывает пиво. И вспоминает.

Ее разбитые в кровь пальцы. Меняли колесо, эта дура стащила перчатки. Огрызнулась только, что не может работать в перчатках — не чувствует, что делает.

Он-то ее понимал, в принципе. Сам такой же был поначалу. Руками хотелось чувствовать руль, дорогу — на кончиках пальцев. Но его, в конце концов, от этой блажи отучили. А вот Шарки перчатки сдернула, и он ей ничего не сказал. А в итоге — разбила руки в лохмотья порванной кожи, в капающую кровь. Что ж, детка, это жестокий мир, тяжелая работа, а ты как хотела? Но перчатки снимать он ей следующий раз не позволит. Тьфу-тьфу, сплюнуть. Ну их совсем, эти следующие разы. Хватит с него рваной резины.

«Наматываю мили на кардан

И еду вертикально к проводам».

В.С. Высоцкий. «Горизонт»

— Мисс Хант?