– Мисс Гуднайт, я служу этой семье с тех времен, когда его светлость еще не родился. Долг и честь обязывают меня избегать каких бы то ни было сплетен о моем хозяине.

– Да, конечно. Простите, что спросила. Не смогла удержаться.

Иззи поняла, что подробности ей придется выведывать у самого герцога.

Дункан появлялся в отведенной ей комнате еще несколько раз: принес саквояж Иззи, поднос с простой, но сытной едой, кувшин теплой воды и таз.

– Сожалею, мисс Гуднайт, что не могу предложить вам более удобные покои.

– Прошу вас, не беспокойтесь. Здесь замечательно.

И вправду замечательно – по сравнению с комнатой ужаса, полной летучих мышей.

– Как досадно… После долгих месяцев моих тщетных попыток исполнять обязанности камердинера, как полагается, в замке Гостли наконец-то появилась гостья. Вдобавок заслуживающая отдельных покоев для гостей и ужина из семи блюд. – Неизвестно почему, он вдруг понизил голос до шепота: – Вы ведь та самая мисс Иззи Гуднайт? Я не ошибся?

Она кивнула.

– Не ожидала, что вы слышали обо мне. Герцогу моя фамилия незнакома. Он сказал, что вообще ничего не читает.

– Да, и никогда не читал. Как, кстати, и я. В школе я проучился всего один год. Но экономка раньше вслух читала сочинения вашего отца в людской. А Рыцарь-Тень? И Крессида с Ульриком? Вы не могли бы рассказать мне, что с ними стало?

Иззи грустно покачала головой.

– Увы, нет.

– Простите, что спросил. Не смог удержаться.

Она улыбнулась. У каждого свои секреты.

– Понимаю.

Дункан вышел и прикрыл за собой дверь.

Оставшись наконец одна, Иззи попыталась устроиться на новом месте.

Белоснежка наверняка чувствовала себя как в раю. Этот замок, кишащий грызунами, был для маленькой хищницы подобием лучшего лондонского отеля.

Иззи уже собиралась раздеться и заплести волосы на ночь, когда вдруг вспомнила, как руки герцога перебирали их. И о том, какое острое напряжение возникло между их телами, когда оба пригнулись, спасаясь от летучих мышей.

Отголоски этого напряжения она ощущала в себе и сейчас.

Его вовсе не влечет к ней, заверила себя она. Он просто хотел ее запугать, и потом, любые заигрывания с его стороны – чистейшее недоразумение. Будь герцог зрячим, он ни за что не заинтересовался бы ею.

Прежде чем забраться в постель, Иззи чиркнула кремнем, зажгла огарок свечи и прикрепила его к полу каплей воска.

Ей предстояла холодная и одинокая ночь. Иззи заранее крепилась, чтобы выдержать ее.

Ей передали купчую на замок. Теперь ее задача – заявить о своих правах, завоевать положение хозяйки замка. Так она и поступит. Если не считать одежды и сережек из мелкого речного жемчуга, завещанных ею тетей Лилит, замок Гостли – первый подарок стоимостью дороже пары фунтов, какой когда-либо получала Иззи.

Расставаться с ним она не собиралась.

Сегодня ее не запугают ни летучие мыши, ни крысы, ни призраки, ни даже раненый герцог.

Вот только от темноты нет спасения.

Бояться темноты – ребячество. Будучи взрослой женщиной, Иззи понимала это. Знала разумом, но не чутьем. Переубедить чутье ей так и не удалось. Как и сердце, которое разбудило ее гулким стуком такой силы, что им можно было бы забивать гвозди.

Иззи рывком села на постели, растерянная и покрытая испариной, несмотря на ночную прохладу. Огарок, должно быть, догорел и погас. Вокруг было черным-черно. В этой плотной гнетущей темноте даже луна не заглядывала в окно.

Напрягая зрение, Иззи озиралась, не замечала ни единой искры или тени, но прекратить высматривать их не могла. Попытки ощупью найти кремень оказались безуспешными. Куда она задевала чертову штуковину?

Как ненавистен был ей собственный страх! Как она глупела из-за него! Не далее как вчера она в одиночку предприняла поездку в Нортумберленд, получила в собственность средневековый замок и не уступила внушающему страх разъяренному герцогу. По любым меркам, ей следовало бы считать себя сильной женщиной. Но в ночной темноте она всегда, всякий раз, превращалась в девятилетнего перепуганного ребенка.

Давние воспоминания запросились на поверхность. Сглотнув, Иззи обнаружила, что горло саднит. Как после долгих часов рыданий.

Ее затрясло. Проклятье!

Иззи подтянула колени к груди и обхватила их руками, свернулась в тугой комочек.

Который теперь час? Иззи надеялась, что ей удалось проспать большую часть ночи, но в глубине души понимала, что сейчас скорее всего лишь полночь или первый час утра. До рассвета еще целая вечность. Каждый удар сердца длился чуть ли не час. Ей предстоит просидеть здесь несколько часов, напрасно вглядываясь в темноту и мучительно борясь со страхом.

«Всего одну ночь, – уговаривала она себя. – Надо лишь продержаться эту ночь. Дальше будет гораздо лучше».

И тут она услышала этот звук.

Не стенания и не вой призрака. Всего лишь негромкий ритмичный скрежет. Туда-сюда.

Туда… сюда. От него волоски на руках Иззи встали дыбом.

Господи.

Иззи поняла, что выбор у нее небогатый. Либо прятаться в спальне и до конца ночи трястись без сна, чувствуя себя несчастной. Либо выяснить, что это за звук. Если она и вправду намерена остаться в замке, она должна вести себя, как подобает хозяйке.

На негнущихся ногах она вышла из комнаты, кое-как спустилась по винтовой лестнице и достигла большого коридора. Скрежет продолжался.

Иззи двинулась на звук.

Возможно, просто ветку или ставню качает ветер, втолковывала она себе. Само собой, это не привидение. И не змея. И не труп повешенного мятежника, который оставили болтаться на потолочной балке, так что со временем он истлел до голых костей, и вот теперь этот скелет качается туда-сюда и костями пальцев скребет плиты пола. В которых за долгие века уже образовались борозды.

Остановившись, Иззи встряхнулась. И как наяву услышала отцовский голос:

«Черт возьми, Иззи, у тебя талант излагать ужасающие подробности».

Да, воображением она не обделена. Иногда это даже на пользу, но в темноте, как сейчас, – неизменно во вред.

Она шагала по коридору, спеша к слабому, но вселяющему надежду красноватому отблеску из дверей большого зала. Там есть и свет, и тепло. Огонь в очаге наверняка еще горит – не так давно герцог подбросил туда чуть ли не целое дерево вместе с обломками двух разбитых о стену стульев.

Все, что ей нужно, – это немного света. Как только она сможет осмотреться по сторонам, хотя бы совсем чуть-чуть, ей станет гораздо легче. Так бывало всегда.

На цыпочках она прокралась в большой зал и всмотрелась в сторону очага. На каминной полке она заметила незажженную свечу в подсвечнике.